— Ты что, родимый, задумался? Твое дело не раздумывать, а свое дело делать! — строго заметил Сержант. — Доложи Александру Викторовичу, что с ним хочет поговорить человек от Молчуна. Давай, я жду.
Парень наконец принял решение и, вынув из-за пазухи черную рацию с длинной антенной, выплюнул в нее несколько неразборчивых фраз, потом, приложив ее к уху, выслушал ответ и кивнул Сержанту:
— Сейчас за вами придут.
Действительно, вскоре из-за портьеры вышел второй мордоворот, сопровождавший Мамонта, и повел Сержанта к боссу. Перед дверью, инкрустированной полированными медными финтифлюшками, его остановил чмырь в черном костюме и дал понять, что необходим личный досмотр. Степан безропотно позволил себя ощупать, не возражал, когда чмырь забрал его ксиву, и прошел в кабинет.
Мамонт сидел за большим столом со стеклянной столешницей и, набычившись, мрачно, не мигая, смотрел на вошедшего. У входа, а также с обеих сторон от хозяина сидели плотные ребята с каменными рожами — как две капли воды похожие на тех амбалов, которых видел Сержант в зале. Он подошел поближе. Ребята молча, с затаенное недоброжелательностью, которая явно передалась им от босса, смотрели на него. Сесть Мамонт не предложил, но и стоять Сержант не собирался, выбрал себе одно из кресел и сел, небрежно закинув ногу на ногу.
— Мне сказали, ты от Молчуна… — вкрадчиво, чеканя каждый слог, изрек Мамонт, вбуравив в Сержанта тяжелый взгляд из-под густых бровей. — От какого Молчуна, позволь полюбопытствовать.
Сержант медленно перевел взгляд на каменные рожи, потом снова вернулся к глазам Мамонта.
— От того самого, который преставился пару недель тому… — подстраиваясь под интонацию Хозяина, ответил Сержант. — От Валерия Аркадьевича Кудряшова. Я ведь сначала к нему обратился со своим предложением. Но он мне посоветовал поехать в Москву, найти Мамонтова, его старинного приятеля, и изложить суть дела. Потому что игорными делами Валерий Аркадьевич не интересуется… Не интересовался, — поправился Степан и с наигранной печалью тяжело вздохнул.
Мамонт шевельнулся в кресле, важно откашлялся, коротко потер руки. Его раздраженный взгляд немного смягчился.
— А сам ты откуда такой взялся? — Он сделал едва заметное движение рукой, и ему под ладонь тут же скользнул изъятый при обыске за дверью паспорт гостя на имя Виктора Ивановича Милехина.
— Сам из Франции, — лениво стал рассказывать Сержант вчера им придуманную легенду, — из эмигрантов четвертой волны. Ксива… да ты особо туда не смотри, — с усмешечкой посоветовал он Мамонту, — то, что там нацарапано, должно пролить бальзам на душу простому московскому менту. Звать меня Жан Ронсон, а в прошлой советской жизни был Иваном Родионовым. И приехал я в Питер месяц назад, чтобы толкнуть там игровые автоматы. Знаешь, однорукие бандиты… — Сержант добродушно хохотнул. — Бросаешь в прорезь монетку, дергаешь за рычаг и выгребаешь из лотка сто монеток. Или хрен сосешь. Чаще сосешь…