Короче говоря, Степан, правда с тяжелым сердцем, согласился. А что делать — если майор Потапов пообещал, что к шестидесятилетию Октября — а юбилей уже не за горами — партком вполне может дать ему желанную двушку как активисту жилищной комиссии…
— Ну мужик хитер! — восхищался вечером Макеев, когда Степан рассказал ему о состоявшемся разговоре. — Вот жук! Это он на тебя хочет свалить всю грязную работу, а сам только капусту будет нарубать. А ты чего, согласился?
Он покрутил пальцем у виска и с сожалением посмотрел на приятеля. Наташа, словно бы в утешение, встала и обняла Степана за плечи. На кухне, где они расположились за крохотным столиком, было тепло, уютно. Макеев принес с собой бутылку «Московской» и «Ахашени» — для Наташи. Для пущего кайфа зажгли толстую красную свечу, и тени от колеблющегося пламени плясали на потолке, бросали отблески на лица.
Васька в последнее время зачастил к ним. Никогда не приходил с пустыми руками — то букетик гвоздик для хозяйки дома, то бутылочку «Ахашени» (Наталья очень любила красные полусладкие), то тортик «Арахис» (еще одна Наташина слабость). Жил он холостяком, хотя был парень видный — высокий, улыбчивый, правда, немного простоватый, но себе на уме, с деревенской сметкой, позволявшей ухватывать от жизни то, что приносило несомненную пользу. Последние лет пять Степан и Вася были почти неразлучны: не только на службе, но и в отпуске. Вместе они объездили Южный берег Крыма, поплавали в Каспийском море, пару раз ходили в горы. Появление Наташи в жизни Юрьева лишь на первое время разлучило закадычных приятелей, но потом все вернулось на круги своя. Наташа, смеясь, даже называла Ваську третьим членом семьи…
После того как Степан запрягся к майору Потапову в жилищную комиссию, Макеев хоть и посмеялся, но вскоре попытался подъехать к закадычному другу с просьбой провернуть выгодный обмен — его старой тридцатиметровой квартирки на новую, большего метража. Да не вышло: Степа отказал другу наотрез. Мол, афера все это, ты и в очереди не стоишь. И как-то так серьезно, со злобой, отказал, что Васька даже обиделся.
А через пару месяцев грянул гром.
Со слов Наташи, все произошло неожиданно и стремительно. Однажды в пятницу вечером полковнику Лиховцеву поступил звонок из Смольного. Лиховцев, поговорив всего минуты две, срочно вызвал к себе майора Потапова. Они долго что-то обсуждали за плотно закрытыми дверями, даже чаю не просили. От Лиховцева майор Потапов не вышел, а выкатился — красный, возбужденный, какой-то весь всклокоченный. Назавтра же — на субботу! — срочно оформил себе командировку в Архангельск и вечером в ту же самую пятницу ночным поездом выехал. А в понедельник рано утром в коридорах Ленугро возникли два молчаливых майора, причем одним из них была высокая сухощавая женщина, что показалось Наташе особенно тревожным. Майоры зашли к Лиховцеву и, потребовав всю документацию жилищной комиссии по распределению ведомственных квартир, плотно сели за проверку в первом отделе — кабинете за железной дверью. Через неделю ревизоры объявили, что большинство квартир в новостройке на Васильевском острове, переданных исполкомом Ленугро, ушли налево, а не по прямому назначению, причем подписи на всех решениях принадлежат одному лицу — лейтенанту Степану Юрьевичу Юрьеву.