Именно из-за Уилла они переехали из Лондона в Дорсет. Продали все, что у них было, чтобы купить бизнес, о котором Маккеррон тогда не имел ни малейшего понятия. Он считал, что выпечка хлеба – исключительно женское занятие. Во всяком случае, когда он был ребенком, в их доме дело обстояло именно так.
Впрочем, это была профессиональная пекарня, процветающее дело с собственным домом, в который он мог привезти Каролину и ее детей. Поэтому Алистер купил эту пекарню и даже взял на работу бывшего владельца, чтобы тот научил его, что нужно делать с мукой, дрожжами, солью, сахаром и всем прочим, что потом превращалось в хлеб, булочки, плюшки, пирожки, пирожные и другие кондитерские изделия. За эти годы Алистер обзавелся семью булочными в разных городах графства, и хотя жизнь пекаря была далеко не сахар – ни свет ни заря на ногах, сон урывками, – по крайней мере, он был в состоянии обеспечить семью.
У Каролины хватило своих забот, особенно с Уиллом. Вот и сегодня в этой квартире с пасынком случился припадок, какого ее муж еще ни разу не видел. Оставалось лишь надеяться, что Каролина сотворит чудо, поможет сыну избавиться от страданий. Если же нет, несчастного парня придется госпитализировать или хотя бы вызвать ему «Скорую». Ни то, ни другое не гарантировало семейного мира.
Зазвонил мобильник. Алистер выхватил его из консоли между двумя сиденьями фургона.
– Как он там? Всё в порядке, дорогая? – спросил он.
Но это была не Каролина, хотя в трубке и прозвучал женский голос.
– Алистер, с тобой всё хорошо? У меня все утро было такое чувство, что с тобой случилось что-то нехорошее.
Он снова посмотрел на дом, на окна гостиной в квартире Уилла, и с удивлением отметил, как участился его пульс.
– Я в Лондоне, – ответил он. – Но я рад, что ты позвонила.