Тираны. Императрица (Чекунов) - страница 84
Десятитысячелетний господин, к удивлению Орхидеи, оказался совсем молод — не старше Дун Ли, хотя выглядел, конечно, совершенно иначе.
Одетый в расшитый драконами халат золотого цвета, повелитель прежде всего поразил девушку своим болезненным видом. Сложения он был весьма хрупкого, этого не могла скрыть утепленная одежда. Неширокое лицо казалось утомленным, и даже с такого расстояния был заметен его землистый цвет. Прямой и длинный нос — признак маньчжурской породы — остро выделялся на фоне впалых щек. Тонкие губы безжизненно бледнели, уголки их скорбно смотрели вниз.
Казалось, император страдал от необходимости участвовать в церемонии. Орхидея была готова поклясться, что он не бросил даже мимолетного взгляда в сторону девушек — те вставали по очереди, показывая себя, снова опускались на колени, представлялись и замирали.
Проделала это и она — ровным и четким голосом проговорила положенное, не забыв добавить нотку невинной нежности.
Но лицо Сына Неба оставалось безразличным.
Зато вдовствующая императрица, сидевшая неподалеку от трона на массивном стуле из черного дерева, наоборот, пристально разглядывала каждую претендентку. Ей было немногим больше пятидесяти, но лицо ее рано состарилось — морщины избороздили его вдоль и поперек, а шея напоминала черепашью. Когда-то за ней водилась слава красивейшей женщины во всей Поднебесной и любимой наложницы императора Даогуана. Но те времена давно прошли. Веки набрякли и почти закрывали глаза, рот перекашивало, а сморщенная кожа потемнела, как гнилое яблоко. Повелитель умер, оставив страну под бременем невзгод — опиумная война была проиграна, в Сянгане и Шанхае обосновались заморские дьяволы, в южных провинциях набирали силу бунты религиозных фанатиков, неурожаи, голод и эпидемии выкашивали сотни тысяч поданных… Власть перешла четвертому сыну императора — тому, что сейчас изнывал от скуки, сидя на троне.
Орхидея едва успела рассмотреть их обоих — звякнули многочисленные браслеты на запястье императрицы, ярким желтым пятном мелькнул рукав ее платья. Повинуясь приказу, к девушкам бесшумно подбежали евнухи, цепко ухватили за локти, подняли на ноги и практически вытолкали из зала. Всем было приказано ожидать решения.
Спустя четверть часа Орхидея получила известие.
Она принята во дворец и определена в ранг «драгоценных людей» — низший из пяти имевшихся. Ее временная соседка по спальне, пугливая маньчжурка, обрела звание наложницы второго класса — откуда всего шаг к высшему, императорскому разряду.
Евнухи стали разделять девушек по присвоенным категориям и группами уводить из Дворца долголетия в разных направлениях.