Орхидея же смотрела на гостя с видом наивного ребенка — на лице ее отражались лишь любопытство и некоторая стеснительность.
— Где вы учились стихосложению? — спросил Ань Дэхай, хотя по его тону Орхидея сразу догадалась: его это интересует в последнюю очередь.
— Мой отец давал мне читать множество книг и, когда наша семья жила в провинции Аньхой, нанимал для меня учителя, — вежливо ответила наложница. — Отец говорил, что среди тех украшений, которые он мне покупает, образование — самое ценное. До самой смерти он оплачивал мои занятия…
На мгновение девушка пожалела о действии талисмана — сейчас самое время для внезапно потекших слез. Это, пожалуй, единственное, что ей до сих пор не удавалось изобразить, когда Крокодил замораживал душу.
— Мудрым человеком был твой отец… — главный евнух едва заметно кивнул. — Заколки и браслеты могут сломаться. Их легко потерять, да и воров хватает. А вот ум — всегда с тобой. Во всяком случае, пока твоя голова на плечах.
Свита мелодичным смехом выразила восхищение остротой.
— Господин Чжэн Ехэнара неплохо обучил тебя, — продолжил Ань Дэхай, ленивым взмахом пальцев приказав всем умолкнуть. — Почтенный человек вырастил достойную дочь.
Орхидея обворожительно улыбнулась и поклонилась. Что-то во взгляде евнуха ее настораживало. Ум девушки стремительно перебирал варианты, искал объяснения. Слишком уж пристально и задумчиво он смотрит на нее, чересчур наигранно ведет беседу. Вряд ли ему неизвестно, что провинциальный инспектор Хой был схваченным за руку взяточником, который скатился до нищеты и умер от порочной страсти. Быть может, ему неведомы детали — например, как «почтенный человек» под конец своих дней просил дочь приготовить ему трубку, объяснял, как обращаться с лампой и шариками опиума. Конечно, главному евнуху невдомек, как отец, развлекаясь, выпускал дым крохотными клубами в виде забавных животных и обучил этому «искусству» ее, молоденькую девчонку… Но совсем не знать историю семьи Ехэнара он не мог — в его обязанности входил надзор за всем и вся, попавшим в Запретный город.
— Почтенный, у меня к вам есть одна просьба, — обратилась девушка к Ань Дэхаю.
Тот чуть наклонился вперед, выказывая внимание. Свита изумленно наблюдала за главным евнухом. Виданное ли дело, такая предупредительность с его стороны по отношению к новенькой!
— Достойный Чжао сказал, что в моих рисунках и стихах есть настроение, — тихим голосом произнесла Орхидея. — Но он благородно умолчал о том, чего в изображенных мной цветах не хватает. В них недостаточно жизни. Есть цвет и оттенок, но нет запаха.