«В каком это смысле?»
«Я с тобой наперегонки до душевых; тренировка окончена». Стоял такой, 6 футов 3, улыбался, в своих тренерских штанах и ботинках с накладками и мастерке.
«Лады», – грю я и срываюсь с места, как птичка. Ей-богу, я его сделал на 5 ярдов, когда мы направились к боковым линиям в конце поля, но тут он нагоняет меня сзади своими длинными антилопьими ногами, и просто обходит под штангами ворот, и опережает на 5 ярдов, и останавливается у дверей в душевую, руки в боки, говорит:
«Чё, бегать не умеешь?»
«Ай черт, у вас просто ноги длиннее».
«Нормально у тебя получается, пацан, – говорит он, хлопает меня и с хохотом отходит. – До завтра», – бросает мне через плечо.
От этого я стал счастлив, как ни от чего другого, что пока происходило в Коламбии, потому что я к тому ж определенно не был счастлив, что не прочел ни «Илиаду», ни «Одиссею», ни Джона Стюарта Милла, ни Эсхила, ни Платона, ни Горация, ни всего прочего, что нам швыряли вместе с тарелками.
Настает матч со Св. Бенедиктом, ну и куча же это тупиц невиданная, они мне напомнили про ту жуткую команду Блэра год назад и команду Молдена в средней школе, здоровенные, злобные с виду, под глазами тавот, чтоб солнце не слепило, все в мерзкой такой красно-коричневой форме против нашей, на вид как бы дурацкой (если ты меня спросишь), голубой с синими цифрами. («Sans Souci» называется песня альма-матери Коламбии, значит «без забот», хмф.) (А футбольный гимн – «Реви, лев, реви», уже больше похоже на правду.) Вот мы выходим, выстраиваемся на поле, на боковых я вижу Тренера Лу Либбла, он пришел наконец оценить меня лично. Он слыхал про игру с Ратгерзом, само собой, и ему нужно думать о защите на будущий год. Слыхал, полагаю, и что я нечто вроде полоумного французского пацана из Массачусетса, без особой футбольной сметки, вроде его великих итальянских фаворитов с Манхэттена, которые ныне звездят в универовской команде (настоящее имя Лу Либбла – Гвидо Пистола, он из Массачусетса).
Открывал игру Св. Бенедикт. Они выстроились, я ушел глубоко в страховку возле линии ворот, как велено, и сказал себе: «Еть, я покажу этим ханыгам, как бегает французский пацан из Лоуэлла, Клиффу Бэттлзу и всей этой куче, а что это за старый пень там рядом с ним стоит? Эй, Ранстедт, кто это в пальто рядом с Клиффом Бэттлзом, возле бачка с водой стоит?..»
«Мне сказали, это Армейский тренер, Эрл Блэйк, просто время убивает, заняться днем нечем».
Дуют в свисток, и Св. Бенедикт начинает. Мяч качко прилетает прямо ко мне в руки. Я его страхую и намыливаюсь прямо по полю в том направлении, что берет стрела, не уворачиваясь, не глядя да и не опуская головы, а просто прямо вперед на всех прочих. Все они стекаются в зону полузащиты убойными блокировками и напорами, чтоб можно было пробиться так или иначе. Несколько красных Бенедиктов пробиваются и рвут прямо ко мне с трех углов, но углы эти острые, поскольку я об этом позаботился – дунул прямо, как стрела, по самой середке поля. Поэтому когда добегаю до зоны полузащиты, где меня замесят и удавят одиннадцать великанов, я на них вообще не смотрю, по-прежнему, но тараню их: они собирают силы меня удавить: сплошная психология. Им и во сне не приснится, что я в голове своей и впрямь вынашиваю мысль внезапно (как я это делаю) метнуться, сиречь вильнуть, ринуться вправо, оставив их там барахтаться, без свежего воздуха. Я бегу что есть духу, в тяжелой футбольной форме у меня это получается очень неплохо, как я говорил, из-за толстых ног, и скорость у меня легкоатлетическая, и не успеешь оглянуться, а я уже один у боковых, а все прочие парни матча, числом двадцать один, копошатся в зоне полузащиты и поворачиваются бежать за мной. С боковых я слышу улюлюканье. Я бегу и бегу. Добегаю до 30, до 20 и 10, слышу – за мной пыхтят и сопят, гляжу назад, а там тот же самый старина длинноногий крайний меня догоняет, как Клифф Бэттлз догонял, как тот парень в прошлом году, как чувак в игре с Нэшуа, и когда я пересекаю 5, он хватает меня за шкирку здоровенной своей лапой и укладывает меня наземь. 90-ярдовый пробег.