В три приема я перетащил в главный дом все, что нам требовалось, включая кресло. Закрывая дверь после третьего захода, я увидел самое важное.
На стене висела рельефная карта, прикрепленная кнопками. До дорожной она не дотягивала, на ней даже расстояния не были указаны. Скорее, карта смахивала на схему, с помощью которой местные власти рекламируют национальные парки своей округи и их близость к окрестным населенным пунктам. На этой карте горы были пластмассовыми, в белых шапках. Вверху красовалось крупное название: «ГОРЫ ХАЙ-УИНТАС». Сбоку было написано: «Национальный лесной заказник «Уэсэтч», в правом углу – «Национальный лесной заказник «Эшли».
«Как символично!» – подумал я.
В середину «Эшли» указывала стрелка с рамкой, в которой было написано: «Доступно только пешком и верхом. Пользование механическими средствами транспорта запрещено круглый год».
Внизу карты была надпись, обещавшая «1,3 млн акров дикой природы для семейного отдыха».
В левом верхнем углу находился Эванстон, штат Вайоминг, от него на юг уходило шоссе № 150. На шоссе было написано мелким шрифтом: «Закрыто зимой».
По полям карты резвились человечки на сноубордах, мальчики на лыжах, девочки на лошадках, отец и сын охотились на лося, парочки гоняли на снегоходах, туристы с рюкзаками и ледорубами лезли на гору. Здесь были представлены все виды отдыха на открытом воздухе в подобной местности. Наверху, с запада на восток, пролегала федеральная автострада № 80, связывавшая Эванстон и Рок-Спрингс. Из Рок-Спрингс тянулось на юг, к городку Вернал, шоссе № 191. Из Вернала на запад вело шоссе № 40, пролегавшее по нижнему краю карты и связывавшее несколько городков, а потом сворачивавшее наверх, на северо-запад, и пересекавшееся с шоссе № 150, ведущим на север, к Эванстону.
В центре этой рельефной картинки, внутрь заказника «Эшли», кто-то всадил кнопку, поставил крестик и приписал черной тушью «Мы здесь». Я снял карту со стены и возвратился вместе с Наполеоном в главный дом, к огню.
Уже перед домом Наполеон кого-то заметил на снегу и устроил погоню. Я так и не увидел, за кем он гонится, а он исчез, прежде чем я успел запретить ему отходить от меня, пропал за деревьями с лаем, поднимая фонтаны снега.
Эшли еще не просыпалась. Я свалил на пол свою добычу, пододвинул стул поближе к камину и выглянул за дверь, но Наполеон все еще гавкал где-то в отдалении. Я решил, что не следует слишком за него беспокоиться. Из нас троих он лучше всего мог о себе позаботиться. В каком-то смысле мы лишали его свободы.
Я вернулся на кухню и развел огонь в одной из чугунных печей. Раковина, отлитая то ли из нержавейки, то ли из цинка, стояла на подпорках толщиной в мою руку. Чаша у нее была глубокая и таких размеров, что в ней можно было усесться вдвоем. А сверху на нее можно было бы взгромоздить целый дом.