– Будем повторять это каждый час, хорошо?
Она молча кивнула. Вид у нее был неважнецкий: глаза налились кровью, лицо пылало. Так могла подействовать ванна, но у меня было ощущение, что дело совсем не в этом.
– У вас есть предположения, где мы находимся? – спросила она.
Я развернул карту и показал на крестик, отмечавший наше местоположение.
В следующую минуту в дверь прошмыгнул Наполеон. По дому он шествовал так, словно был здесь полным хозяином. Подойдя к углу матраса, он покружил, улегся, свернулся калачиком, накрыл лапкой мордочку и закрыл глаза. На мордочке еще остались следы кроличьей крови, брюшко наполнилось и округлилось.
– Где он пропадал?
– Завтракал.
– Нам он хоть что-нибудь оставил?
– Я пытался его вразумить, но было уже поздно.
– Неужели вы не могли стянуть у него хотя бы кусочек?
– Представляете, что значит поднести руку к его зубам, когда он ест? – Я покачал головой. – Я остался бы без пальца.
Она погладила ему брюшко.
– Похоже, у него взрывной темперамент. – Она перевела взгляд на меня. – Какой у вас план?
– На сегодня у меня намечена рекогносцировка. А также попытка раздобыть что-нибудь на ужин.
– А потом?
– Потом – ужин. Но нужно дождаться прекращения снегопада.
– А потом?
– Будем есть до тех пор, пока не наедимся. Дальше – сборы и новый марш-бросок.
– Куда пойдем?
– Об этом говорить пока рано. Я буду решать проблемы постепенно.
Она откинула голову и зажмурилась.
– Дайте мне знать, когда все продумаете. Я подожду вас здесь.
Я слепил еще десяток плотных снежков и положил их в отдалении от камина, с другой стороны кресла. Разрезав на полосы одно из шерстяных одеял, я обмотал ими кисти рук и взял лук.
– Если я не вернусь через час, сами начинайте прикладывать лед к ноге. Помните: полчаса со льдом, час отдыха. И не забывайте пить.
– Есть, сэр!
– Я не шучу про полчаса и час.
– Лечащему врачу приходится подчиняться.
– Вот и хорошо.
Я вышел за дверь. Поднялась вьюга, между деревьями возникали снежные завихрения, ветки со стоном наклонялись почти до земли. Я продрался сквозь чащу и залез на бугор за лагерем. Озеро лежало в кольце скал, за которыми начиналась еще одна долина.
Я рассматривал лагерь, думая о том, что люди, бойскауты, должны как-то добраться сюда, на чем-то приехать. Не могли же их просто сбросить с вертолета. Предположим, они пришли пешком или приехали верхом, но где тропы? Если мы действительно находились в заказнике «Эшли», куда разрешалось добираться только на своих двоих или верхом, то не могли сильно углубиться.
Я двинулся на юг и вскоре нашел то, что искал – узкую, петляющую, засыпанную снегом тропу, на которой могли бы разойтись две лошади. Она вела от озера в соседнюю долину через перевал. Понятно, что ребятня с рюкзаками не могла прийти сюда пешком через весь штат. Ногами они миновали бы, наверное, не больше нескольких миль. Разве что это был лагерь для редких «скаутов-орлов», в чем я сильно сомневался: лагерь был слишком велик и предназначался для множества людей.