За целый час я не увидел никакой живности. На обратном пути я спустился ниже, в заросли. За нашим треугольным домом я вдруг разглядел еще одну, восьмую по счету, постройку – меньше остальных, размером с сарай. Ее выдала торчавшая из снега дымовая труба. Все остальное было засыпано снегом.
Я описал вокруг трубы круг, соображая, где может находиться дверь, потом стал отбрасывать снег. Добравшись до бетонной стены и не обнаружив двери, я принялся за снег с противоположной стороны. Вместо двери я докопался до окна, попробовал его открыть, потерпел неудачу и ударил в стекло ногой. Однослойное стекло разлетелось осколками внутрь. Я выбил острые зазубрины топориком и пролез внутрь.
Я попал на склад. Одна стена была завешана старыми седлами, уздечками, стременами. Здесь же висели рыболовные катушки без лески и инструменты: молотки, отвертки, мотки проволоки, ржавый нож, банки с разнокалиберными гвоздями и шурупами. Рядом с очагом лежали меха – видимо, здесь подковывали лошадей. Все вместе походило на мастерскую – лагерю такого типа она была необходима. На другой стороне висели автопокрышки, какие-то трубки, даже колесная цепь. Я почесал в затылке. Если сюда добирался четырехколесный транспорт, то это означало, что мы находимся недалеко от границы заказника, то есть гораздо ближе к дороге, чем я думал раньше.
Казалось бы, у меня были основания ликовать, надеяться на лучшее. Но если я дам себе волю, то Эшли прочтет это на моем лице и тоже загорится надеждой. А вдруг все кончится ничем? Угасшая надежда гораздо хуже безнадежности.
Я продолжил осматривать склад. Пока что у меня не было ответа на вопрос, каким образом сюда, в такую даль, попало столько добра. На чем привезли кухонный скарб и все прочее? Потом я задрал голову.
Наверху, на стропилах, лежали шесть-восемь настоящих синих пластмассовых саней. Такие цепляют к снегоходам или полноприводным машинам, иногда в них впрягают лошадей. Сани были разной длины и ширины. Я снял одни – длиной футов семь, достаточно широкие, с полозьями, и легкие – весом не больше 15 фунтов.
Я повернул сани боком, выпихнул их в окно и уже сам был готов вылезти, но напоследок еще раз посмотрел вверх. И не зря: поверх других саней лежало несколько пар снегоступов. Я мог бы их и не заметить. Вот теперь у меня действительно сильно забилось сердце. Кто-то их там сложил, то есть пришел на них в лагерь. Раз это смогли сделать другие, значит…
Снегоступов оказалось в общей сложности четыре пары – все старые, пыльные, с задубевшим, потрескавшимся плетением; однако рамы были прочными. Я выбрал те, которые мне подошли лучше остальных, завязал их на ногах и вернулся в наше треугольное убежище, волоча за собой сани.