Гровер заслуживал приличных похорон. Я осмотрел местность и остановился на скале как раз над ним. С нее открывался вид на много миль вокруг. Он любил высоту, ему бы понравилось. Я разбросал снег, вернулся к самолету и отодрал кусок от хвоста, чтобы использовать его как лопату. Вырыл яму – это было, скорее, отбрасывание грунта от себя, чем рытье, учитывая, что земля промерзла. Потом опять спустился, взвалил Гровера себе на плечо, притащил к могиле и опустил в нее. Осталось собрать камни размером с мячик.
Я вывернул его карманы и попытался снять обручальное кольцо, но не тут-то было. Отцепил его карманные часы и спрятал вместе со всем остальным в кармане своей куртки. Расшнуровал ботинки, убрал шнурки в карман, стянул с него шерстяные носки, забрал ремень и джинсовую куртку.
Я собирал камни под холодным закатным солнцем – сначала темно-оранжевым, потом алым. Закончив, я выпрямился и отошел. Место было что надо. Поднялся ветер. Видимо, это вообще было ветреное место. Что ж, это только к лучшему: пусть ему кажется, что он летит.
Я стащил с головы шерстяную шапочку.
– Гровер… Прости, что втянул тебя в это. Наверное, если бы я не нанял тебя для этого полета, то ты был бы сейчас дома, с женой. Теперь ты, небось, проходишь ангельскую тренировку. Будь хорошим ангелом! Скоро у тебя отрастут крылья. Надеюсь, тебя приставят к жене. Ты ей нужен. Если и когда мы отсюда выберемся, я ее навещу. Расскажу, что случилось. Отдам ей твои вещи. – Я потеребил в руках шапку. – Не знаю, может, попросить у тебя прощения? – Я попытался засмеяться. – Но если уж совсем начистоту, это ты забросил нас в эту глушь.
Ветер рванул с удвоенной силой.
– Если только Богу не нужны два новых трупа, погода должна измениться. Нам нужны безоблачное небо и теплая погода. Я не знаю, куда идти, так что и в этом нам бы пригодилась помощь свыше. Ты уж замолви там за нас словечко.
Мир, закутанный в белый саван, простирался миль на сорок в одну сторону и миль на шестьдесят в другую.
– Эшли пора нарядиться в белое платье, пройти к алтарю и обвенчаться. Она молода, вся жизнь впереди. Она заслуживает подвенечного платья.
Дневной свет померк, безоблачное небо похолодело, превратилось в серый потолок, на котором начинали мерцать звезды. В вышине, в 40 тысячах футах, летел на юго-восток авиалайнер, оставляя за собой длинный белый след.
– Если у тебя такое чувство юмора, то мне, признаться, уже давно не смешно.