– Вообще-то, я ученый, а не строитель.
– А что, разве ученый не может быть мужиком?
– Можно и микроскопом гвозди забивать… Я не буду в этом участвовать.
– А ты уже участвуешь. Чтобы купить участок, я взяла в банке кредит.
Зря я об этом ляпнула. Но слово – не воробей. Мужа будто раздуло внезапным порывом ветра. Казалось, еще немного, и он взлетит над заснеженным полем. Нет, не взлетел – но обрушился в ругань. При Малыше. Стал обвинять меня во всевозможных смертных грехах, начиная с того, что такие, как я, толкают цивилизацию к катастрофе, и кончая тем, что я загубила всю его молодость, а теперь еще вознамерилась загубить и старость.
Тут и я обозлилась:
– Ты просто ленивый! Не хочешь немного напрячься!
– Я знаю другую правду: жизнь не должна быть вытягиванием жил!
– Я-то всегда была активной, не позволяла душе лениться!
– Да, конечно! Учитывая, где у женщины находится душа…
Начались дерганые перемещения по местности. Он – на участок, я – за ним. Он – на дорогу, я – не отстаю. Он – по периметру, я – режу по диагонали. Он – вокруг машины, я – через салон. В конце концов, он удрапал в чистое поле; остановился, по колено в снегу, в гордой непримиримости, в этакой позе отвернувшегося великого трагика, непо́нятого пошлыми современниками. Но долго ли он мог там актерствовать? Ступая по его же следам, я приблизилась, миролюбиво неся более конструктивное предложение, чем его огульное неприятие жизни. У меня в багажнике были заранее приготовлены: моток проволоки, рулетка, топор. Я попросила его только отмерить, вбить колышки и огородить наш участок, а то, как растает, соседи могут оттяпать лишку. Строить дом-то ему самому не придется. Для строительства я планирую нанять таджиков.
– Приглашай таджиков, узбеков, хоть самого шайтана! – возопил он на всю округу. – Я строить дачу ТЕБЕ не-бу-ду!!!
Размахивая руками, задирая намокшие ноги, он выбрался на дорогу и, не оглядываясь, зашагал. Всем решительным видом своим демонстрировал, что продолжать дискуссию не намерен, и вообще, до города доберется пешком. Мы с Малышом потерянно переглянулись. Мелькнуло острое чувство, будто нас бросил отец семейства. Она кинулась папочку догонять. Я положила топор в багажник, села за руль, завелась и медленно тронула следом…
То, что бизнес – это война, я успела усвоить. Только не предполагала, что линия фронта проходит через семью.
Позиция мужа была мне ясна. Но что за ней кроется – непонятно.
В душе подняла голову и вновь свернулась кольцом подозрительность.
Знаете, как сходят с ума?
Постепенно. А вот сам момент сумасшествия случается вдруг.