Одежды на человечке не было вообще. А вот на шее на шнурочке болтался маленький переговорник. Благодаря этому трудностей с коммуникацией у нас не возникло. Я говорил по-русски, а он – по-своему. Устройство почти синхронно переводило. Звали этого человечка Аркс, и представлял он технологическую цивилизацию, которая обитала в рукаве Ориона не так уж далеко от Солнца. Всего в паре тысяч световых лет. Практически соседи.
Ни эмпатом, ни телепатом Аркс не являлся, но с эмоциональной составляющей у него всё обстояло хорошо, поэтому с Иннокентием они почти сразу нашли общий язык. Два мохнатика, с разной длиной шерсти, но почти одинаковых размеров.
Аркс достаточно быстро уяснил, что именно от него требовалось, и сразу предложил нетривиальное решение. Технологически оно представляло собой синтез двух известных даже мне вещей: роя, как совокупности квазиживых организмов, и памяти формы у металлов. Квазиживых – потому что назвать живыми эти мельчайшие кремнийорганические кристаллики у меня язык бы не повернулся. В данном случае действия роя можно было разделить на два действия или, правильнее будет сказать, два состояния. В первом случае рой собирался в компактную структуру, образуя в канале герметичную пробку, а во втором – тонким слоем размазывался по его стенкам в виде широкого кольца толщиной в доли микрона. Спусковым крючком для включения метаморфизма служил направленный выброс нейтрино, генерируемый кварковой звездой в момент формирования ложноножки. Этот же выброс и подзаряжал энергетику кремнийорганических кристалликов. Как говорится, просто и со вкусом.
Я уточнил у Аркса технические характеристики преград, образуемых элементами роя. Прочность компактной структуры – не менее полутора сотен гигапаскалей, нормальная эксплуатационная температура – от абсолютного нуля до пятисот градусов Цельсия, допустимое кратковременное повышение температуры – свыше двух тысяч градусов. И быстродействие метаморфизма вполне приемлемое – шесть микросекунд. Определились, что пробки лучше устанавливать вблизи внутренней поверхности планетоида. Но не на самый край – на случай откольных явлений. Заодно Аркс предложил смонтировать на внутренней грани планетоида углеродную противооткольную сетку, используя для этой цели нити, сплетённые из нанотрубок. Но не тонкие, как те, что я использовал для спиннинга на Тэчч, а значительно более мощные в пару миллиметров толщиной. Такая сетка позволит нам с учётом предварительного напряжения нитей увеличить мощность антигравитационной продувки не менее чем на два порядка.