– Да, ситуация… Нехорошо как-то вышло.
– Я сначала не очень наблюдал за Давидом, сидел и потягивал коктейль как ни в чем не бывало, а потом уже стал немного беспокоиться – что-то его долго нет. А затем увидел рядом с ним даму. Опять успокоился, решил, что он встретил знакомую и разговаривает. Но когда заметил, что матрас с Давидом приближается к берегу, а он не меняет позы, я уже решил плыть навстречу. Остальное ты знаешь. Я был удивлен, увидев тебя, – сказал Константин Сергеевич.
– Как ты думаешь, мы узнаем, кто его отравил и за что? – спросила Астра.
– Я профессионал своего дела, и я должен это узнать. – И следователь посмотрел на свои перебинтованные руки, словно спрашивая у них, помогут ли они теперь ему в задержании опасного преступника? – И это все из-за тебя. – Он потряс руками в воздухе.
– Опять двадцать пять! Я уже извинилась!
– Нет, я, конечно, выбрал профессию, где приходится через всякое пройти… И ранение было, и перелом носа, и перелом челюсти. Но чтобы вот так обе руки обычная женщина взяла да повредила!.. – Следователь сам был явно удивлен.
– А ты бы не тянул их ко мне в комнату, – съязвила Астра.
– Теперь ты должна ухаживать за мной, – хитро посмотрел он на нее.
– Чего еще изволите, господин?
– Я серьезно, – понизил голос Константин Сергеевич. – Оставь меня здесь…
– Я? Я тут ничего не решаю!
– Я видел, как на тебя смотрит Пламен, этот болгарский племенной бык…
– Кто? – удивилась она.
– Мне он так видится… Он для тебя все сделает.
– Вот уж не думаю… И вообще, я здесь нахожусь по делу и сопровождаю… – Астра запнулась.
– Кого?
– Профессора… Коновалова, – ответила она и отвела взгляд.
– Он здесь из-за Розы? У нее вроде проблемы со зрением, мне Давид успел рассказать, – сказал Константин Сергеевич.
– Из-за нее, – подтвердила Астра, решив пока не выдавать тайну Геннадия Львовича. У Константина и так прибавилось проблем из-за нее, а тут еще эта история с липовым дедом. Нет, это был бы уже перебор.
– Так вот, ты все-таки попроси Пламена за меня… Скажи, что я очень хороший твой знакомый, тем более теперь еще и пострадавший, чтобы меня здесь оставили, – попросил ее Константин Сергеевич и тут же как бы между прочим добавил: – Ты пойми меня правильно! Я не босяк какой-нибудь! У меня, конечно, нет таких миллионов и домов с гектарами земель, как у Пламена, но я не бедствую. Здесь я жил у покойного Давида. Понятно, что там я оставаться больше не могу. На каком основании? Я мог бы, конечно, снять гостиницу, и даже не самую дешевую, но это помешает моему расследованию. Давид жил замкнуто, общался только с этой семьей, и мне лучше быть среди них, а не в стороне. На каком основании я буду сюда приходить и общаться с людьми?