— Да и тебе ведь тоже. Домой хочется, на Русь-матушку…
Юноши переглянулись, давя тоскливый вздох. Сколь ты земель ни повидай, а все одно, ничего нет на свете краше родины…
* * *
На родине тем временем скучать не приходилось никому.
Софья лично спускалась в пыточную. Выходила белее мела, с черными кругами вокруг глаз, потом долго блевала у себя в покоях, терлась куском ткани, пытаясь убрать мерзостный запах, но ничего не помогало. Он ей всюду чудился.
Царская семья смотрела на нее с сочувствием, бояре — с ужасом, Софье все было безразлично.
Никто иной не мог сейчас взять в руки все нити и как следует цыкнуть на распоясавшуюся вольницу.
Алексея Михайловича Романова хоронили на следующий день после бунта. Молитвы читали и патриарх, и Аввакум, который таки стал народным героем. Софья подозревала, что следующего патриарха они вместе подбирать будут. Аввакума бы избрать, да не пойдет.
Вся царская семья — в том числе и спешно привезенные из Дьяково младшие царевичи, и все имеющиеся в наличии царевны — шла за гробом. И рыдали, кстати, от души.
Единственное, что Софья позволила сестрам, — это легкие вуали на лица. А в остальном…
Отца проводить надобно. А от своего же, русского народа закрываться? Глупость сие несусветная. Да и клетки ломать надобно, иначе так всю жизнь и просидишь, и не чирикнешь.
Конечно, Евдокия устроила бунт:
— Сонька, ты что?! Вконец с ума спятила?!
Софья зевнула, поднялась на кровати… пять утра? Шесть? И кто из них еще спятил?!
Вчера ее едва не убили, а сегодня эта дурища скандалы устраивает?
— Дунька, ты на себя в зеркало смотрела?
Царевна Евдокия замялась.
— А…
— Бэ! Только что петухи пропели, а ты тут ходишь верещишь? Дала бы мне хоть чуть поспать!
По мнению Софьи, она спала не более трех часов. Хорошо хоть молодой организм быстро восстанавливал силы.
— Ты распорядилась, чтобы мы готовы были к заутрене?! А потом отца пойдем провожать по Москве?!
Софья кивнула. Ну да, вчера распорядилась. И что?
— Грех сие!
— Отца проводить?!
— С незакрытыми лицами на люди! Срамота!
— Тьфу! Дурища!
Софья едва в сестру подушкой не запустила. Скандалы та закатывать будет, овца нестриженая! И из-за чего?! Можно подумать, ее, как леди Годиву, по Москве на лошади уговаривают проехаться в одной прическе. Так нет же! Тряпок накручено — на шестерых хватит, а если по XXI веку — то и на десяток девчонок. Но понтов!
Надо ж показать, что она старшая!
— Значит, так — Софья вылезла из-под покрывала и двинулась умываться, все равно больше чем полчаса подремать бы не удалось. — Мы. Все. Идем. За. Отцовским. Гробом. Ясно?