энергию уже и замечать перестаю, словно родную стихию.
— Ааа! — закричала я, обнаружив в холле всех своих соседей, даже
удивленных Винтика и Шпунтика, покой коих мы умудрились нарушить. -
Куда ты меня тащишь?!
— Увидишь, — усмехнулся он, чуть подбросив меня на плече, как мешок
картошки, и потащил в коридор, потом по лестнице, где я уже замолчала, чтобы не привлекать лишнее внимание, которого и так было чрезвычайно
много.
— Козел! Ненавижу вас, профессор Даньелз! Я буду жаловаться! Хотя кому
жаловаться? Вашему отцу-ректору? Что ж за несправедливость-то такая? Да
на мою бедовую головушку? Хотя признаю, сама виновата была, не смогла
оставить все как есть, решила воспротивиться стандартам, — ворчала я под
периодическое улюлюканье вымышленных то ангела, то чертенка.
— Что ж ты такая вредная, а? Ведь я даже тебе ничего плохого не сделал, -
возражал мне преподаватель, вообще не обращая внимание на взгляды
студентов, которые видели полуобнаженную девицу, то есть меня в одной
хлопчатобумажной пижаме, и профессора, водрузившего на себя этакую
тяжесть. — Вообще не нормальная… рыбки-то тебе что сделали?
— Я была в состоянии аффекта! Тем более ничего страшного с твоими
рыбками от передозировки еды не случится.
— Это была не еда, глупая ты бошка. Это был сильнодействующее
снотворное, которое для них смертельно.
— Что?! — удивилась я, даже немного приподнявшись и оттолкнувшись от
спины моего мучителя. — Как это?!
— Ну… тебе этого лучше не знать.
— Ты хранил у себя квинтэссенцию?! Ее хранение запрещено в стенах
общежития!
— Замолчи или говори потише, — раздраженно посоветовал Джейс.
— Ты убил бедных рыбок! — воскликнула я.
— Я?! Это ты вообще-то сделала!
— Я этого не сделала бы, если бы там не стояли запрещенные препараты!
Так что это твоя вина, и не смей ее списывать на меня. Какое там это по счету
правило..? не напомнишь?
— Двенадцать, — бросил Даньелз, проходя сквозь лесопосадку сакуры.
За нами стали медленно и тихо тянуться некоторые студенты, которым
было интересно данное зрелище, а я вдруг услышала легкий шелест воды, и
смекнула, что этот садист собрался делать.
— Отпусти меня! Не смей! Волосы — это и так была крайняя точка!
Отпусти! — я стала биться в конвульсиях, лишь бы меня отпустили, и вот, кажется, мой ангел-хранитель решил послать мне помощника.
— Профессор Даньелз, это студентка?! — раздался женский голос
преподавателя, протискивающегося сквозь толпу.
— Нет, профессор, это лишь маленькая пиявка.
— Студентка-студентка! — закричала я, намекая на свое присутствие, -
очень хорошая и правильная студентка!