— Отвяжись от меня! — взвизгнула Алена.
— Имей в виду: я ничего не знаю. Не было никакого перстня, я тебе ничего не говорил. Маша про перстень тоже будет молчать, ей неприятности ни к чему. И получается, что это ты нарочно его туда послала, чтобы жену мою бывшую не то убить, не то обокрасть.
— Что? — Алена смотрела на него с такой злобой и лицо ее так подурнело, что Стас про себя ужаснулся.
— Что слышала! Говори быстро — этот Валера сидел ведь?
— Ну сидел, давно еще, всего два года за хулиганство.
— Значит, завтра они точно его личность установят. А потом и тебя найдут.
Алена подумала немного и решилась:
— Не бойся, не найдут. Потому что Валера мне не родственник.
— А кто он тебе? — ехидно спросил Стас. — Друг детства?
— Ну да, в школе вместе учились.
— За одной партой сидели? — деловито уточнил Стас. И, поскольку Алена молчала, продолжал, накаляясь:
— Ты что, думаешь, я совсем идиот?
«Совсем», — подумала Алена, но смолчала.
— Тебе двадцать восемь, а Валера этот лет на десять тебя старше.
Алена вдруг успокоилась и стала с любопытством ждать, когда же до него дойдет очевидный факт, кем ей на самом деле приходится Валера. Но Стас если и догадался, то отреагировал совсем не так, как она ожидала. Он тоже успокоился и спросил, осторожно подбирая слова:
— Ты уверена, что милиция никак не сможет связать тебя с убитым Валерой?
— Уверена, — твердо ответила Алена.
— Ладно. — Стас что-то напряженно обдумывал. — Тогда я завтра уеду в Турцию на неделю, а там видно будет.
«Сейчас смотаюсь на недельку, потом надо будет с Машкой потихоньку отношения налаживать,» чтобы она на меня милицию не напустила. Но и с этой, — он исподлобья зло глянул на Алену, — с этой сейчас ссориться не резон, как бы не подгадила чем-нибудь.
Вот ведь попал я в историю! Черт дернул меня ей про перстень рассказать!"
* * *
После того дня, когда баба Варя впервые показала мне перстень, прошло полгода.
Я родила Лешку и перестала к ней ходить, некогда стало. Но однажды, когда Лешка спал после обеда, я заглянула к ней. Застала я бабу Варю в постели. Старуха была бледна и дышала часто и неровно. Увидев открывшуюся дверь, она поманила меня к своей кровати. Я села рядом и спросила, не надо ли чего.
— Нет, милая, — сказала она очень медленно из-за одышки, — все у меня есть. А мучить тебя стариковскими глупостями я не стану. Я вот что хотела… Уж недолго мне осталось, а ведь его нужно кому-то передать…
— Кого? — не поняла я, потому что в голове вертелись нестираные пеленки и детское питание.
Старуха же, ничего не отвечая, полезла под подушку и сразу же вынула оттуда замшевый мешочек, заранее приготовленный.