Безумно злая, я уставилась на Надежду.
— И как это понимать? Почему именно я нашла вторую фотографию? Мало мне той, первой…
— Действительно, — мирно согласилась Надежда, — наивно было бы думать про совпадения. Итак, кто тебя в тот дом послал?
— Да ваша же тетка, Тамара Васильевна!
Мы вызвали Тамару из комнаты, сделали у Лешки телевизор погромче, а Тамаре устроили перекрестный допрос с пристрастием Надежде, видно, тоже надоела эта история, потому что она начала без экивоков.
— Кто тебе звонил насчет той квартиры на Шпалерной?
— Случилось что-нибудь? — испугалась Тамара.
Мы опомнились, кое-как успокоили старушку и выяснили, что звонила ей давняя, но не близкая приятельница Валентина Михайловна, и про инвалида упомянула она совершенно случайно. Семьи она той не знает, никогда на Шпалерной не была, а ей про инвалида рассказала бывшая соседка по коммунальной квартире, которая тоже позвонила ей за три дня до разговора и тоже совершенно случайно.
— Держу пари, что если спросить ту бывшую коммунальную соседку, то окажется, что она понятия не имеет ни о каком инвалиде в квартире на Шпалерной и что звонила ей тоже какая-то неблизкая приятельница, с которой они, допустим, когда-то давно лежали в больнице, и тоже упомянула о том, что нужен человек убирать и готовить, совершенно случайно. И ты подумай. Надо было, чтобы все старушки запомнили эту информацию и чтобы она дошла до тебя. Все это очень интересно. Когда будет время, я обязательно займусь такой старушечьей цепочкой.
— Концов не найдете, — вздохнула я.
— Как знать? Должны же безобидные старушки когда-нибудь кончиться, и я доберусь до человека, который все это организовал. Но вернемся к фотографии. Итак, у нас есть два фото, на которых изображена одна и та же женщина.
— Что нам это дает?
— Ты не понимаешь Во-первых, твой кактус-фикус, то есть инвалид, был с ней когда-то очень хорошо знаком.
— Пять лет назад, — невинно вставила я.
Надежда блеснула глазами и продолжала:
— Судя по тому, как он ее обнимает и как она на него смотрит, они были очень даже близко знакомы.
— Я вас уверяю, что-нибудь выяснить у него — то же самое, что допросить бабушкин фикус. Он не более разговорчив, чем среднестатистическое растение.
— Допустим. Но ведь можно что-то узнать от окружающих.
— Ой, Надежда Николаевна. Не видели вы эту окружающую. Такая зараза! И ничего она не знает. Недавно она в той квартире появилась… А соседку я спрашивала. Она говорит, что никого у него не было, женщины то есть.
— Значит, скрывал, — констатировала Надежда. — Разберемся сами.