Не дожидаясь, пока совсем рассветет, Сакс вызвал Мэта и велел собрать леди в путь и не слишком усердствовать в сборах: дорога до Вестлея плохая, резные столики и зеркала побьются, служанки разбегутся. Двух горничных леди будет достаточно, а чтоб не скучала и не мерзла, пусть осваивает прялку и спицы, в тех краях отличные пуховые козы. И сам, не заходя к супруге, налегке отправился к Девьему озеру, чтоб быть в Оквуде к закату. А то заезжать к родителям раз в год, на неделю, совсем никуда не годится.
До Девьего озера Сакс добрался вскоре после полудня. Напоив жеребца и пустив пастись здесь же, на берегу, сорвал горсть ежевики и сел под старой сосной, возле холмика. Не глядя, протянул руку, зарылся пальцами в завитки жалей-травы. Нагретые за день стебельки защекотали ладонь, в точности как растрепанная коса. Если зажмуриться, покажется, что и правда – волосы. Сакс глубоко вдохнул и закрыл глаза.
Он приезжал сюда каждый год, кроме самого первого: подолгу сидел у холмика и всегда оставлял среди желтых цветов вырезанную из озерного тростника дудочку. Иногда молчал, но чаще – говорил с Лиле…
…каким хорошим королем стал Брандон, а Киран разбирается в политике неприлично хорошо для браконьера.
…этикет к Саксу прирос как вторая кожа, и за этикетом, оказывается, можно спрятаться не хуже, чем за ростовым щитом.
…давно понял, что родных лордов не устроит никакая, даже законная и благословленная богами власть, если властитель идет им наперекор…
Сейчас все это не шло на язык. И мысли разбегались.
Что-то ласково коснулось головы, словно прохладная рука погладила. Ветер.
– Лиле, – шепнул он озеру. – Возвращайся уже скорее.
Ему ответил шелест тростника и вздох ветра, словно где-то далеко запела дудочка.
– Знаешь, я купил дом в столице. Тебе там понравится… – Сакс помолчал и усмехнулся. – Брандон говорил, вернешься лет через сто. Он тебя не знает. Ты ведь не заставишь меня ждать сто лет?
Ветер промолчал. Озеро – тоже.
– Помнишь, ты говорила – не зарекайся? – совсем тихо продолжил Сакс. – Это я, глупый, думал, раз мне не нужен никто, то и я никому не понадоблюсь. А Брандон… ты же понимаешь, король всегда король, хоть сто раз побратим. Вот и… прости, маленькая. У меня не получилось…
Сорвав цветок жалей-травы, растер его в пальцах, вдохнул свежий горьковатый аромат: говорят, эти цветы проясняют мысли, успокаивают, лечат боль – разве что не воскрешают. И растут только там, где живут фейри. Живут и умирают.
– Ты не думай, я все равно не буду спать с этой… леди. Я все устрою, Лиле, никто не посмеет на тебя глянуть косо, только вернись…