– Что случилось? – спросил от двери Михаил.
– Он гудит. – Она обернулась и виновато пожала плечами; куратор казался удивленным и рассерженным. – Я не знала, что его нельзя трогать. Надеюсь, я ничего не сломала?..
Покачав головой, Михаил потянулся за тонометром. Он снова был спокоен и невыразителен, и Лиля подумала, что ей примерещилось. Все: и свет внутри кристаллов, и электрический разряд, и странная реакция Михаила.
– Готова? – спросил, снимая манжету тонометра с Лилиной руки и почему-то глядя ей за спину, в изголовье камеры.
Она кивнула.
– Как пионер!
– В этот раз у тебя будет неделя. Семь суток. Возвращаешься как обычно. Правила помнишь?
Лиля широко улыбнулась.
– О своем мире не говорить, беречь экологию, за два часа до перехода быть в холме! Помню.
– Экологию игрового пространства! – поправил куратор. – Если почувствуешь себя нехорошо, пожалуйста, возвращайся сразу. Сама знаешь, новые локации не всегда безопасны.
Лиля пожала плечами. Ну да, наша служба и опасна, и трудна, и тусне она, пожалуй, не видна. И славно. И тусня, и ФСБ, и хрен с горы обойдутся без сакрального знания о том, что технология полного погружения еще не до конца отлажена, а в новых локациях случаются глюки. И о том, что некоторые счастливчики не платят за игру ни копейки. Немножко опасно? Да. Но не опаснее, чем жить в Москве, ездить в метро и есть сосиски из магазина. И всяко не опаснее, чем попадаться на зуб родным гадюкам из библиотеки.
Розга по Саксу, может, и плакала, только отец его не тронул. Хотя наверняка боялся, что Сакс заплутал или попался стражникам – вернулся-то он домой позже отца. Но тот ничего не сказал, крепко обнял, похлопал по плечу, а потом так же молча ушел в дом.
Целых три дня они жили так, будто ничего не было. Отец ни о чем не рассказывал, сам не расспрашивал. Мама тоже, лишь иногда кидала на своих мужчин обеспокоенные взгляды, вздыхала и возвращалась к делам. Единственно, отец запретил Саксу охотиться. Сказал просто: не ходи в лес без меня. Саксу даже в голову не пришло возразить. Видать, их высочество изрядно повыбили дурь, а что не повыбили – то само ушло. В холмы, вслед за фейри.
Обо всем этом Сакс старался не думать, а чтоб думать не хотелось совсем, занялся огородом. Давно собирался выкорчевать разросшийся терн, и заменить несколько досок в сарае, и обрезать яблони, и… Он как раз закончил починку тележного колеса, когда позвал отец. Вышел из дома в чистой рубахе, с ножом у пояса, собрался куда?
– Одевайся, пойдем к Дунку. У Тянучки подкова разболталась.
К кузнецу в чистой рубахе? Темнит отец.