– А миссис Лоудер ничего не писала вам в последнее время?
– О да! Два или три раза. Ее, естественно, беспокоят новости о Милли.
Деншер колеблясь помолчал.
– Я не сообщала ей ничего такого, что не было бы достаточно хорошо. Эта неприятность станет первой.
– Эта? – Деншер погрузился в размышления.
– Ну, то, что лорд Марк был здесь, и то, в каком она состоянии.
Он подумал еще с минуту.
– А что миссис Лоудер писала вам о нем? Побывал ли он у них, вы не знаете?
Миссис Стрингем пришлось сделать некоторое усилие, чтобы на это ответить:
– Это касалось мисс Крой. Что ей кажется, Кейт подумывает о нем. Или, пожалуй, мне следует сказать, что он подумывает о ней…. Только Мод поразило, что на этот раз он, кажется, считает, что путь для него более открыт.
До сих пор Деншер слушал ее, устремив глаза в пол, но, заговорив, он их поднял, и выражение его лица показало, что сам он сознает странность своего вопроса:
– Она имеет в виду, что его поощряют сделать предложение?
– Я не знаю, что она имеет в виду.
– Ну конечно же не знаете, – опомнился он. – И мне совсем не следовало беспокоить вас, заставляя составить из обрывков картину, которую я сам составить не в силах. Впрочем, я-то, – добавил он, – пожалуй, могу ее составить.
Сюзан Шеперд заговорила – чуть робко, но все-таки отважившись рискнуть:
– Пожалуй, я тоже смогу.
Это было одной из ее черт – и сознание Деншера так это и воспринимало, а теперь особо отметило: казалось, с момента ее прихода к нему она – в том, что касалось его самого, – совершила в своем понимании огромный скачок. Четыре дня назад они расстались, храня очень многое между собой невыговоренным, запрятанным глубоко внутри. Однако теперь все оно поднялось на взбудораженную поверхность, и ведь не он сам заставил все это так быстро всплыть. Женщины – потрясающие существа! Во всяком случае – эта женщина. Но и Милли – ничуть не менее замечательна, и тетушка Мод; а более всех – сама его любимая – Кейт. Ну что же, теперь он осознал, что он на самом деле чувствует по поводу «женского засилья». Какие женщины его окружают! Все дело – в тонкости перепутавшихся нитей в его клубке. Такое ощущение, и для нас в том числе, могло оказаться не так уж не связано с вопросом, какой Деншер задал своей гостье:
– А что, мисс Крой писала что-нибудь нашей подруге за это время?
– О, она ведь и ее подруга! – поправила его миссис Стрингем. – Но нет, ни слова, насколько я знаю.
Деншер и не сомневался, что Кейт не писала, – такое было чуть-чуть более странно, чем то, что он сам, в разговорах с Милли, ни разу за все шесть недель не упомянул милую леди, о которой идет сейчас речь. Чуть более странно, между прочим, было и то, что Милли тоже ни разу о ней и словом не обмолвилась. Несмотря на все это, он снова покраснел – из-за молчания Кейт. Ему все же удалось теперь довольно быстро отойти, вернуться к обычному цвету лица, но самую дальнюю дистанцию дало ему возвращение на минуту к джентльмену, которого они недавно обсуждали.