Он немного подумал.
– Я не высчитывал время до секунды. Я нанес ей визит – как любой другой.
– Как любой другой человек?
– Как любой другой визит.
– О! – произнесла Кейт. Возглас ее сказался в том, что заставил ее собеседника на время умолкнуть, а она, воспользовавшись наступившей паузой, продолжила, предельно близко подойдя к вопросу, какого он опасался, к какому с тревогой себя готовил: – Она приняла тебя – в этом своем состоянии – у себя в будуаре?
– Она? Ну что ты! – возразил Мертон Деншер. – Она приняла меня так же, как всегда, – в своем роскошном большом салоне, в платье, какое обычно носит, и сидя в своем привычном углу дивана. – Он говорил, а лицо его в этот момент передавало рисуемую им сцену, тогда как лицо Кейт так же живо отражало ее восприятие. – Ты помнишь, что ты говорила мне о Милли с самого начала?
– Ах, я столько всего тебе о ней говорила….
– Что от нее не станет пахнуть микстурами и вкусом лекарств отдавать от нее тоже не будет. Ну вот – так оно и было.
– Так что это на самом деле прошло почти радостно?
Ему потребовалось довольно много времени, прежде чем он смог ответить: отчасти это время было занято размышлениями о том, что только Кейт умела облечь такой вопрос в тон, который прозвучал как единственно правильный. Она тем временем терпеливо ждала.
– Не думаю, что смогу попытаться сейчас ответить, как это прошло. Может быть – когда-нибудь. Потому что для нас это будет иметь значение.
– Когда-нибудь? Ну конечно. – Казалось, она записывает его обещание. Однако она вдруг снова заговорила: – Она поправится!
– Ну, это ты сама увидишь, – сказал Деншер.
У нее на миг стал такой вид, будто она пытается это сделать.
– А она никак не выказала своего отношения? Я имею в виду, – пояснила Кейт, – отношения к тому, что ее ввели в заблуждение.
Кейт не так уж сильно нажимала, но ведь он только что упомянул, что предпочел бы это обойти.
– Нет. Ничего не было выказано, кроме ее красоты и силы воли.
– Тогда, – заметила его собеседница, – что пользы от ее силы воли?
Казалось, Деншер ищет вокруг, где бы увидеть пользу, пример которой он мог бы привести, но вскоре бросил все попытки.
– Моя дорогая, – промолвил он, – она во что бы то ни стало должна умереть так необычно, как свойственно только ей одной.
– Естественно. Но тогда я не вижу у тебя доказательств, что она вообще почувствовала к тебе охлаждение.
– У меня есть то доказательство, что так много дней она отказывалась со мной увидеться.
– Но она же была больна!
– Это ей не мешало – как ты сама минуту назад изволила заметить – в прежние дни. Если бы это была только болезнь, никакой разницы в ее поведении не было бы.