– А ты как попал? Всех детей вроде амулетами проверяют.
– Я сын самого богатого купца в нашем городе, он смог меня спрятать. Святое воинство меня давно искало, но нашло только сейчас, через четыре года.
– А родители что?
– Воины их убили, когда нашли меня, – ответил паренёк и, отвернувшись, уткнулся лбом в боковое окно.
Дальше мы ехали молча. Мик замкнулся в себе, поэтому, чтобы как-то расшевелить его, я дотянулся и включил магнитолу. Сам ставил, как и два динамика. Когда зазвучали первые аккорды ретро семидесятых годов, Мик удивлённо поднял голову и прислушался.
– А на каком это языке поют? – спросил он, когда стихла первая песня.
– На моём родном. Кстати, хочешь, обучу тебя? Правда, будет немного больно, но зато научишься говорить, читать и писать на нём.
– Я потерплю, – серьёзно кивнул он.
Остановив машину, тем более та девочка, её звали Белла, сообщила по рации, что четыре пассажира хотят в кустики. Пока они делали своё дело, я амулетом обучения языка коснулся лба Мика, и тот, дёрнувшись, замер на сиденье пассажира.
– А что с Миком? – сразу заинтересовалась стоявшая у кабины Белла. Она видела Мика через боковое окно.
– Я учу его своему языку, вот он и лежит без сознания, знания усваивает, минут через десять очнётся. Ты знаешь, что такое десять минут? – спросил я, выливая дизельное топливо из канистры в бак.
– Знаю… А вы, учитель, только его будет учить или всех?
– Всех, не волнуйтесь. Мик знания усвоит, расспросите у него, как это было, а там, если есть желание, остальных обучу.
– У вас там музыканты сидят? – с некоторой непосредственностью спросила другая девчушка.
Она тоже крутилась у кабины и даже забиралась на подножку, заглядывая внутрь. Роста ей не хватало, так она подпрыгивала, и сейчас, держась за кронштейн бокового зеркала со стороны водителя, смотрела на меня.
– Это не музыканты, это музыка, записанная на диск, техническая музыкальная штучка. Там поют на моём языке, Мик послушал и захотел выучить язык, вот и учит… Хотя вон, зашевелился, выучил, значит, – убирая канистру обратно в держатель, сказал я.
Парнишка сам выбрался из кабины и вздохнул полной грудью, не обращая внимания на перекрёстный допрос остальных детей. Стояли мы на опушке леса, справа – поле-целина, впереди и позади пустая дорога. За три часа движения мы встретили около двадцати телег и повозок да шесть всадников. Малоезженая эта дорога, видимо, основной тракт проходил где-то в стороне. Ничего, пересечём его ещё.
Пока детвора обедала на расстеленном брезенте – пирогов у меня хватит ещё дней на пять, и всё, закрома будут пусты, так что вечером надо похлёбку сварить, – я сел на ступеньку кабины и, достав конверт, что изъял у курьера, открыл его и с интересом начал читать то, что было в послании, хмыкая в некоторых местах. Изучив его, пробормотал: