— Вы очень эрудированный человек.
Дэн развернул салфетку.
— Я люблю кино — особенно черно-белое.
— Это потому, что у вас трудности с различением цветов?
Официант предложил нам хлеб.
— Нет. Цвет на экране не слишком впечатляет, потому что мы и так видим вещи цветными. А если фильм черно-белый, то он как бы отдаляется от жизни и становится искусством.
— У вас на руках краска, — заметила я. — Вы делали ремонт?
Дэн изучил свои пальцы.
— Вчера вечером возился с сараем — остались последние штрихи.
— А что хранится в этом вашем таинственном сарае?
— Вы все увидите одиннадцатого октября, на которое назначено открытие, — скоро я разошлю приглашения. Вы ведь придете, правда?
Какое же удовольствие я получила от этого вечера!
— Да. Приду. А каков будет дресс-код? Одежда садовника? Резиновые сапоги?
— Приличная повседневная одежда, — обиделся Дэн.
— И никаких смокингов?
— Это было бы немного чересчур, хотя вы можете надеть одно из ваших великолепных винтажных платьев, если хотите. Например, то бледно-розовое, которое, как вы сказали, некогда было вашим.
— Его я определенно не надену, — покачала я головой.
— Интересно почему? — полюбопытствовал Дэн.
— Просто… не люблю его.
— Знаете, вы немного сфинкс, — сказал Дэн. — В вас есть загадка. И мне кажется, вы словно сражаетесь с чем-то, — снова удивил он меня.
— Да, — согласилась я. — Так оно и есть. Я сражаюсь с вашим… нахальством.
— Нахальством?
Я кивнула.
— Вы делаете слишком откровенные замечания. Говорите вещи, которые… выбивают меня из колеи. Вы всегда такой… какое здесь выбрать слово?
— Спонтанный?
— Нет. Вы беспокоите меня… сбиваете с толку… конфузите! Вот оно это слово — вы заставляете меня чувствовать себя сконфуженной, Дэн.
— Мне понравилось, как вы сказали «конфузите», — не могли бы повторить? Совершенно удивительное слово, — улыбнулся он. — Мы нечасто его слышим. Кон-фу-зи-те, — повторил он.
— А теперь вы пытаетесь… достать меня, — возмутилась я.
— Простите. Возможно, это потому, что вы такая клевая и сдержанная. Вы мне нравитесь, Фиби, но иногда у меня возникает желание… немного вывести вас из себя.
— О. Понятно. Ну, вам это пока не удалось. Я все еще очень… уравновешенная. А как насчет вас, Дэн? — попыталась я сменить тему. — Вы кое-что знаете обо мне — ведь, в конце концов, брали у меня интервью, но я практически ничего не знаю о вас…
— Кроме того, что я нахален.
— Исключительно нахальны! — Я почувствовала, что расслабляюсь.
Дэн пожал плечами.
— Ну хорошо. Я вырос в Кенте, рядом с Эшфордом. Мой отец был врачом; мама — учительницей, теперь они оба на пенсии. Думаю, самое интересное в нашей семье это Джек — рассел-терьер, который умер в восемнадцатилетнем возрасте — то есть, будь он человеком, ему бы исполнилось сто двадцать шесть лет. Я ходил в местную школу для мальчиков, затем изучал историю в Йорке. Потом наступило блистательное десятилетие маркетинга, а теперь я работаю в «Черном и зеленом». Не был женат, детей нет, но имел несколько романов, последний из которых совершенно мирно завершился три месяца назад. Такова моя история в кратком изложении.