Следующим утром я отправила Синди в Беверли-Хиллз платье от Баленсиаги, гадая, какой из ее клиенток оно достанется, затем, волнуясь, поехала в Кидбрук. В моей сумочке лежало три фотографии. Первая была сделана, когда нам с Эммой исполнилось по десять лет, на пляже в Лайм-Реджисе, куда папа взял нас на поиски окаменелостей. На снимке Эмма держала раковину большого аммонита, которую нашла сама и бережно хранила. Помню, мы категорически отказывались верить моему отцу, что этой раковине около двухсот миллионов лет. Вторая карточка запечатлела выпускной бал Эммы в Королевском колледже искусств. На третьем фото мы стояли рядом в ее последний день рождения. На Эмме была необычная шляпа, она сама ее сделала, — зеленый соломенный «колокол» с накрахмаленной шелковой розой, «растущей» из него. «Мне нравится, — сказала она с притворным удивлением, глядя на себя в зеркало. — В этой шляпе меня похоронят!»
Я нажала кнопку звонка на двери Вэл. Открыв ее, она огорченно сообщила, что рассыпала черный перец-горошек.
— Какая неприятность, — сказала я, вспомнив с приступом острой боли ужин у Эммы. — Он теперь везде, верно?
— О, я расстроилась по другому поводу, — объяснила Вэл. — Рассыпать перец — к несчастью.
Я посмотрела на нее.
— Почему?
— Это обычно предвещает конец близкой дружбы. — Я почувствовала, как по спине пробежала дрожь. — Поэтому мне придется следить, что я говорю Мэг, не так ли? — добавила она. — А теперь… — Вэл кивнула на мой чемодан. — Что ты мне принесла? — Я, потрясенная ее словами, показала шесть платьев и три костюма, купленные у миссис Белл. — Здесь требуется совсем небольшой ремонт, — сообщила она, рассмотрев их. — О-о, мне нравится это платье от Оззи Кларка. Представляю, как какая-нибудь женщина идет в нем по Кингс-роуд в шестьдесят пятом году. — Вэл вывернула платье наизнанку. — Порвана подкладка? Оставляй мне это, Фиби. Я позвоню, когда все будет готово.
— Спасибо. А сейчас, — изобразила я притворную живость, — я просто… зайду в соседнюю квартиру.
— Удачи! — ободряюще улыбнулась мне Вэл.
Нажимая на звонок Мэгги, я чувствовала, как сильно бьется мое сердце.
— Входите, милая, — крикнула Мэг. — Я в гостиной.
Я пошла по коридору на запах «Мажи нуар», смешанный с застоявшимся сигаретным дымом, и, обнаружив хозяйку перед маленьким квадратным столиком, огляделась. Ничто не указывало на практиковавшиеся здесь обряды. В комнате не было ни абажуров с бахромой, ни хрустальных шаров. На столе не лежали карты Таро в ожидании, когда их начнут тасовать. Только диван и два кресла, плазменный телевизор, резной дубовый буфет и каминная полка с невероятно большой фарфоровой куклой с блестящими темными локонами и бессмысленным лицом.