— Всё ещё болит?
Она честно ответила:
— Да.
Её тон заставил бы его улыбнуться, если бы он и сам не испытывал боли.
Всё его тело кричало, чтобы он отчаянно двигался. Она ощущалась так великолепно, такая тугая, отчего он весь дрожал от желания овладевать ею.
— Уверена, что всё ещё болит?
В приступе паники она впилась ногтями в его плечи.
— Если хоть на дюйм двинешься, я тебя убью.
— Говорит та, которая практически сама меня изнасиловала, — пошутил он. Вельвет смотрела прямо в его глаза.
— Двинешься. Убью.
Прошло несколько долгих и мучительных мгновений.
— Всё ещё болит?
— Двинешься. Убью.
Миколас сжал зубы. Чёрт возьми, так может продолжаться вечность, если он что-то не предпримет.
Вельвет пискнула, когда поняла, что Миколас начал двигаться. Даже малейшее движение внутри неё заставило её глаза наполниться слезами. И Вельвет почувствовала, как слезинка покатилась по щеке.
Он увидел это.
— Прости, — натянуто сказал он. — Сейчас будет лучше, — он скользнул рукой между их телами.
— У тебя не выйдет.
Миколас поцеловал её, поглощая остаток её слов, одновременно оживляя её клитор ласками. Он целовал её нежно и страстно, продолжая порхать пальцами над клитором, делая её влажной и жаждущей. Он продолжал её целовать, даже когда почувствовал, как расслабляются её стенки, как они увлажняются и начинают трепетать вокруг него, а её длинные ноги широко раскрываются, побуждая его к действиям.
Он поднял голову.
— Вот теперь, — прошептал он, — я могу тебя трахнуть.
Прежде, чем она успела ему что-то ответить, он уже приводил свои слова в действие. Он проникал в неё медленно и чувственно в начале, пока она не стала задыхаться в стонах и извиваться под ним, что заставило Миколаса быстрее и жестче толкаться в неё, снова и снова заявляя права на тело Вельвет. Он так глубоко проникал в неё, что она видела звёзды, и о, Боже, она желала этих звёзд всё больше.
— Больше, — умоляла она, думая, что теперь ей всегда будет мало Миколаса. Она плотно прижалась к нему, стараясь встречать его каждый толчок. Её руки скользнули к его гладким, упругим ягодицам, и Вельвет вонзила в них ногти, призывая его брать её глубже и жестче.
Миколас зарычал от ощущений.
— Тебе хочется, чтобы я был жестче? — Прохрипел он, практически полностью выходя из неё, а затем новым мощным толчком проникая обратно, вонзая свой член до упора. Он повторял это снова и снова, каждый раз заставляя Вельвет выкрикивать его имя. Звук её удовольствия был для него лучше любого афродизиака, заставляя Миколаса более отвержено клеймить её своим телом.
Её ногти оставляли отметины на его спине, голова металась то вправо, то влево, когда она чувствовала, как всё тело поёт изнутри, и Вельвет точно знала, что сейчас на неё нахлынет оргазм.