— Прости. Не знал.
— Да чего уж теперь. Бывает. А почему разбился флаер вашей жены?
— Никто не знает. Может, несчастный случай, может, кто-то отомстил мне или надеялся убрать с дороги. Бизнес довольно жесток.
— А вы? — Джен заинтересованно приподнялась. — Вы убивали кого-нибудь ради бизнеса?
Брэнд рассмеялся:
— Вот так меня загнали в угол и лишили последней надежды на завалящий прощальный поцелуй. Ты же внесешь мое имя в список сволочей столетия и будешь общаться только в присутствии адвоката.
— Значит, да?
Джен не округлила глаза и не перепугалась, но в глазах ее горел такой… интерес? Она его что, изучает?
— Ну ты же знаешь, что я из себя представляю. Не стоит обманываться, если я люблю Миранду и Артена. Такое отношение только к моей семье, и…
— Хватит оправдываться! На вопрос отвечайте, я же ответила!
— Да. Их было двое. Один угрожал Миранде, если я не уступлю ему дорогу. Второй пытался меня убить. В свое оправдание могу сказать только, что я ходил в управление правопорядка, но некоторые умеют угрожать так, что привлечь к ответственности практически невозможно. Собственно, они сами устроили свой конец, я лишь позволил обстоятельствам удачно сложиться. Одного застрелили свои же бандиты, когда я вскрыл его махинации. Второй потерял крупную партию наркотиков и… в общем, неудачно у него все сложилось. С тех пор меня не трогали.
— Ух ты. — Джен присвистнула. — Я совершенно точно уверена, что не хочу знать подробностей. Хотя… если бы у меня была дочь и кто-то прямо заявил, что с ней может что-то случиться, я бы и голыми руками убила. Нельзя трогать детей.
— Но очень удобно, — заметил Брэнд.
— Им повезло, что у них есть вы.
— То есть, — он усмехнулся и посмотрел на девушку, — ты не замечаешь, что эти дети задумали?
— А что? — Она и впрямь не понимала и не видела.
— Они решили, что ты должна остаться. И активно толкают тебя в мои… кхм… руки. Вот, например, сейчас. Миранда сломала ремень, Артен вызвался ее проводить и случайно, впервые за столько лет, забыл во флаере телефон. И у него даже мысли не возникнет, когда отец с подругой не вернутся домой вовремя, пойти нас поискать.
Джен рассмеялась, словно он только что забавно пошутил. Вообще, забавного во всем этом было мало. Потому что Брэнд все чаще ловил себя на том, что не хочет мешать их примитивным попыткам.
— Они идеалисты. Даже если отбросить тот факт, что для того, чтобы я осталась, нужна хоть какая-то любовь, я не могу быть им матерью.
— Наверное, мне стоило привести в дом женщину. Не угадать, как лучше: оставить им воспоминания о матери или найти новую. С другой стороны, они не принимали тех моих подруг, которых знали. Особенно Ирэн.