Швабра, Ленин, АКМ. Правдивые истории из жизни военного училища (Сладков) - страница 18

– Таааак!!! Взвод, отбой!!!! Тааак! Хорошо! Уборщики, встать! Поправить обмундирование!

Назначенные заранее курсанты встают, ходят вдоль стульев, наводят порядок. Потом возвращаются в свои койки.

– Отлично!!! Продолжим! Взвод, подъем!!! Строиться!

Как говорил Суворов: «Порхать, как бабочка, и жалить, как пчела». Постойте, или это Наполеон, то есть Кассиус Али? Или Моххамед Клей? Всё равно! Суть-то одна! И нас так готовят шаолиньские сержанты

Пленка на скорости отматывается назад. Брюки, ширинка, брючной ремень, куртка, пуговицы, крючок, портянки, сапоги, пилотка, поясной ремень! Какая сволочь там копается…

– Равняйсь! Таааак! Курсант Юсупов, не успеваем. Взвод, отбой!!!

– Юсупов, ты, бля, че?! – это уже сами курсанты друг друга подстегивают.

– Шевели поршнями, тормоз!!!

В первые дни сержанты перед полетами совершали акт корпоративной нежности, они давали команду: «Бывшие военнослужащие! Выйти из строя! Свободны!» А потом уже нет, всех в расход…

– Взвод, подъем!!! Трушкин! У вас, товарищ курсант, крючечек не застегнут! Взвод, отбой!!!

Иногда наш замок, в смысле, заместитель командира взвода, сержант Колпащиков, не смотрит на циферблат своих часов. Он избирает другую систему отсчета. Отвратительно улыбаясь (оскал Квазимоды), сержант вытаскивает коробок спичек. Чиркает одной, неторопливо подносит ее к своему лицу и нарочито тихо отдает команду:

– Отбой.

Пока горит спичка, мы должны успеть забраться под одеяла.

Сержант и не думает обжигать себе пальцы. Обычно мы не укладываемся. «Минуса» вполголоса ропщут:

– Зачем нам эти раздевания-одевания?

– Не, ну это для скорости, чтоб по тревоге вставать!

– Ага! А раздеваться на время зачем?

– Напалм.

– Что?

– Если на тебя напалм попадет, на войне, надо уметь быстро скинуть одежду. Чтоб не обгореть.

– Ну да, напалм попадет – все, каюк. Другие разденут.

Бред какой-то. Лучше смысл в этих упражнениях не искать. С ума сойдешь.

Мы вышагиваем по плацу. Это строевая подготовка.

На улице светит солнышко. Но не так уж и жарко. Всего плюс тридцать пять. Или сорок пять. Пилотка наполовину мокрая. Подмышки сочатся потом.

Да, брат, попали мы… Вторую неделю уж в КВАПУ. Бывает, перед выходом из казармы смотрюсь в зеркало. Нет. Никаких положительных изменений в моем облике не появилось. Уже позади пол-КМБ, а я ни на миллиметр не приблизился к образу крутого воина. Худой, замученный «минус».

Нет, вообще изменения, конечно, есть. И они заметны. Вот, например, деревенеет мозг. Его мыслительные функции, лишившись нагрузки, атрофируются, отмирают. Остаются лишь клетки, ответственные за прием и выполнение сержантских команд. Это не сложно. Для мозга. Но физически тяжело.