А еще как-то Штундер нас с Фэном, простите, с курсантом Загородним, отправил в Курган за гирями. Ох нагулялись мы! С нагрузочкой! По четыре пуда на каждого. Мы приобрели гири в ЦУМе. На въезде в город. И куда? Естественно, сразу домой. Хотели погрузиться в такси, у шофера аж дар речи пропал. Только и успел он прошипеть: «Да она ж не поедет, ребята, с такой поклажей!» Пришлось волочь гири на автобусную остановку и добираться в «шестерке». Прибыли на Увал. Руки-ноги отваливаются. Мы ж не ломовые кони. Пробовали срезать путь, перебросить бесценный груз через забор, у кочегарки. Проходящий мимо капитан Попроцкий так кричал, что мы, опасаясь землетрясения, очень бодро просеменили до КПП. А это не ближний путь, скажу я вам. После этого «увольнения» руки у меня стали длиннее на полметра каждая. Не сгибая ног, целый месяц я спокойно доставал ладонями землю.
Есть еще один легальный способ побывать за забором. Называется он просто, по-народному, случка. В сельском хозяйстве этот термин означает спаривание. Овец, коров, лошадей. Кинологи спаривают сук и кобелей. У нас в КВАПУ на случках собирают вместе молодых дам и курсантов. Обращается, скажем, какой-нибудь ректорат какого-нибудь курганского института к командованию училища, так и так, приглашаем ваших к нам. Придумывают культурный повод и вперед. Посылают к девчатам наших чудо-богатырей. Зачем? Сбить казарменное либидо? Элементарными биомеханическими упражнениями? Наверное. Был и я на одной из таких вечеринок. Рассказываю. Однажды нам объявили: отправляемся на творческий вечер композитора Евгения Доги. Он пройдет в курганском швейном училище. И вот нашу пятьдесят пятую группу отправили в город. Построившись, мы долго стояли и мерзли у облезлого входа в швейное ПТУ. Сержант Ершов, проходя вдоль строя, вдруг остановился напротив и заглянул мне в глаза. Пытается прочесть мои мысли? Гипнотизирует? Внушает, чтобы я на первой минуте встречи не разделся догола и не принялся мастурбировать? «От этого Сладкова можно ожидать все что угодно!» Приказал подтянуть ремень. Я подтянул. Заставил застегнуть крючок. Застегнул. Наш контакт прервал хриплый женский голос из форточки:
– Товарищи курсанты! Заходите!
Нас завели в темную комнату. Патефон заиграл музыку Доги (он вообще в курсе, что в далеком Кургане в городском профтехучилище идет его творческий вечер?). Объявили: композиция «Мой ласковый и нежный зверь». Это про Штундера, подумал я. Клим, не оценив подарок начальства, непрерывно зудел под ухо: «Ну и нахуй нам эта хуйня…» Завели неказистых девушек. Минут сорок мы медленно танцевали. Их руки у нас на погонах. Наши на их впавших боках. До соития не дошло. Да и никогда ни у кого не доходило. В нас вселили надежду и позволили обменяться адресами и телефонами. Потом увезли. Решили не доводить до смертельного коитуса. В роту прибыли ночью. В казарме построили рядом с тумбочкой, у входа в рейхс, ой, простите, в ротную канцелярию. Цель достигнута. Либидо прошло. Ротный, майор Штундер, ходил меж наших рядов. Долго принюхивался. Потом заревел, как животное из киноленты «Миллион лет до нашей эры»: