— Где? Где?
Кажется, далеко отсюда, в каком-то песчаном карьере дальше на юг, около Каркасона. В комиссариате ничего не разъяснили, не сообщили никаких подробностей. Ле Брев вскоре вернется, чтобы продолжить расследование.
Мы перешли на кухню, где Эстель сварила кофе. Затем Жюль ушел, и мы недоуменно уставились друг на друга, не до конца понимая, что происходит.
— Мне очень жаль…
— Не надо…
— Я имею в виду сегодняшний вечер.
— Забудь об этом.
Она покачала головой:
— Никогда не забуду.
— Но я забуду.
— Что ты будешь делать, если это правда? Если нашли действительно их?
Я раздумывал. Таким вопросом обычно не задаешься, пока не случится самое худшее. Неужели они этого добиваются: нанести душевную травму, от которой невозможно уклониться, ниспослать болезни, утраты и смерть, от которых никто не застрахован? Облегчит ли находка тела состояние души — моей и Эммы?
— Не знаю, — ответил я. Мы сидели за кухонным столом, под свисающей с потолка лампой.
— В жизни случаются два вида трагедий, — сказала Эстель. — Одна — это найти то, чего боишься. А другая — не найти ничего.
Утром в отель в Сен-Максиме позвонил полицейский и попросил меня немедленно прийти в жандармерию, в комнату для допросов, куда через несколько часов заявился и Ле Брев.
Я сидел в приемной и наблюдал в окно, как подъехал голубой «ситроен», Ле Брев выпрыгнул и побежал по булыжникам, энергичный и собранный, с таким видом, будто считал, что все идет замечательно.
Я слышал, как он возбужденно разговаривал с Клерраром в коридоре, затем раскрылась дверь, и он появился, приветливый и улыбающийся.
— Месье Фрилинг?
— Что теперь?
— Мне очень жаль. Новости не очень приятные, но, по крайней мере, хоть что-то есть. Вам уже сказали?..
— Сказали, что нашли тело…
— Мы обнаружили труп мальчика. В песчаном карьере возле Каркасона. В ста километрах к югу отсюда. — Он пожал плечами. — Может, немного дальше… Я бы хотел… Нужно, чтобы вы поехали и посмотрели.
— Вы имеете в виду опознание?
— Если вам так угодно.
Я видел, что Клеррар наблюдает за нами, но Ле Брев завладел моим вниманием. В коричневом двубортном пиджаке с золотыми пуговицами, не совсем подходящим для официального костюма, и в облегающих бежевых брюках, он выглядел, как театральный менеджер или преуспевающий ученый-гуманитарий. В довершение ко всему он нацепил ярко-голубой галстук. Как я мог доверять этому человеку, если он появляется в таком виде?
Я сказал, что готов ехать.
— Мы отправляемся прямо сейчас, — заторопился Ле Брев. — Давайте покончим с этим разом.
Я протиснулся в машину вместе с Ле Бревом и его заместителем, угрюмым молчаливым человеком лет тридцати с небольшим, которого представили как Констана. Двое в форме сидели впереди, рядом с водителем. Мы пробирались по пыльной горной дороге, мимо кукурузных и пшеничных полей, виноградников, садов, направляясь прямо на юг.