Пока мы вылезали из машины и разминали ноги, я чувствовал любопытные взгляды из-за закрытых жалюзи. Из магазина вышли две женщины и уставились на нас. Водитель микроавтобуса «рено» обедал прямо в кабине. Дремота окутала площадь. Эстель повела меня к маленькой церкви, построенной в романском стиле.
Как и деревня, церковь, должно быть, знала лучшие времена. Судя по всему, когда-то она была довольно красивой, сейчас же разрушалась, хотя у входа висела доска с объявлением о ежедневной мессе. Башня с невысоким шпилем казалась слишком широкой и усеянной нишами, в одной или двух нишах у ее подножия виднелись выцветшие фигуры святых. Над галереей возвышалась странная, безголовая фигура всадника, полустертая и шероховатая, со следами выбоин, которые напоминали отметины от пуль.
Осматривая площадь, спасаясь от солнца в тени церкви, я понял, почему это место показалось мне таким странным. Необычным было не отсутствие деревьев или людей, а то, что эти наглухо закрытые дома построены совсем недавно и очень аккуратно. Небольшие крестьянские домики типовой застройки в отличие от тех, что мы видели по дороге. Может, их реставрировали, подумал я, затем стал рассматривать более пристально, щурясь на солнце.
— Они же все новые, — удивился я.
Эстель кивнула.
— Пойдем внутрь, — сказала она и толкнула тяжелую дверь церкви, некоторые доски которой были сломаны, расщеплены, а затем аккуратно залатаны.
Мы очутились внутри храма и моргали, чтобы привыкнуть к полумраку. Через круглое окно за алтарем проникал свет. Стекло в окне простое, красного цвета, как кровь, и солнечный свет, проходивший сквозь него, красным потоком заливал пол. Алтарь каменный, с простым медным крестом. С одной стороны располагались кресла для духовенства, с другой — висела пустая лампада над резной кафедрой. Скамейки и единственный проход окутаны прохладным флером. Помещение казалось неухоженным и отсыревшим, будто здесь оставляли высушивать одеяла все поколения. Почему оно такое затхлое, подумал я, хотя и находится на голой горе без единого признака воды?
Когда глаза привыкли к полумраку, я увидел, что интерьер церкви очень беден. Нет даже никакой стойки у входа, где продавались бы открытки или исторические брошюрки за пять франков. Казалось, события обошли стороной маленькую церковь Богородицы, оставив только несколько стульев с плетеными сиденьями и три или четыре памятные доски. И потом, когда я осматривал все это, то обнаружил, что одна из них больше, чем остальные, и выглядит поновее: медная плита, вделанная в стену.