Клеррар смотрел на меня с совершенно определенным выражением: ему больше нечего мне сказать. Может быть, он ничего и не знает, только то, что Ле Брев выставил охрану около особняка Сультов. Я подумал, остаются ли они на посту ночью, и пришел к выводу, что да. Клеррар явно хотел, чтобы я раскланялся.
— Хорошо, — произнес я. — Я сам проведу расследование.
Проделать это оказалось на удивление легко. Нужное мне агентство находилось в туристическом центре, современном офисе с магазином, в котором продавались плакаты, открытки и разнообразные туристические карты, сувениры из музеев и галерей. Тоненькая девушка нервно улыбнулась мне, соски ее грудей выступали под свитером.
Может, она слышала обо мне? Я арендовал дом, и мои дети исчезли. В центре толпились другие люди, покупавшие всякую всячину, но, когда они прислушались к нашему разговору, стало очень тихо.
— Вы помните? В Шеноне.
— Да. — Она знает о трагедии и приносит свои сожаления.
— Мне надо узнать кое-что.
— Слушаю вас.
— Кому принадлежит дом?
Тишина установилась такая, что можно было слышать, как пролетает муха. Все притворялись, что заняты своим делом, увлеченные просмотром брошюр, когда она сказала:
— Извините, пожалуйста, я сейчас проверю.
У нее имелась картотека, которую она быстро просмотрела.
— Некоей мадам Сульт, — сообщила она.
Я мог бы догадаться и раньше, но почувствовал прилив уверенности.
Я улыбнулся ей:
— А сколько домов предложили в аренду в районе вокруг Шенона?
Она ответила мне сразу:
— Нисколько, месье. Ваш был единственным. — Она покраснела. — Это не очень… популярный район.
— То есть вы не могли предложить большой выбор?
— Да, месье. Большинство домов забронировали к концу мая. За исключением сельской местности, вдали от городов.
Я помню, как говорил Эмме, когда забронировал дом, что было еще два места поближе к Альби, но этот казался тем, что нам нужно.
Я посмотрел на картотеку и спросил:
— Были какие-нибудь требования, условия, которые выдвигал владелец дома?
Она еще раз посмотрела на карточку и произнесла с трудом на английском:
— Желательно наличие двоих детей.
Желательно! И моя семья, естественно, подходила по всем статьям.
— Что-нибудь еще?
Она нахмурилась:
— Очень странно, месье. Там упомянут возраст детей. Это необычно.
— И что же там написано?
— Возраст от десяти до двенадцати, — прочитала она. — Но мы не просим указывать возраст в наших анкетах.
— В каких анкетах?
— Которые мы посылаем владельцам домов, чтобы уточнить детали.
Позже вечером мне позвонила Эмма, ее голос слышался очень четко и ясно. В нем чувствовалась новая сила, когда она спросила: