Мадам Сульт, мать, которая потеряла детей. Сульт, вдова. Сульт, скорбящая отшельница. Сульт, владелица снятого нами дома, которая указала в анкете возраст детей.
Я попробовал повернуть ручку боковой двери, но она, конечно же, оказалась заперта, а отпереть нечем. Тяжелое, твердое дерево — потребуется целая армия, чтобы сдвинуть ее с места. Единственное мое орудие — маленькие кусачки, купленные в Сен-Максиме.
Может, поискать другой вход, где-нибудь дальше в конце крыла? Временная стена окаймлена деревянной подпоркой. Дальше пустой двор до сторожевых домиков. И могильная тишина.
Я знал, что мне нужно во что бы то ни стало проникнуть внутрь, как будто мои дети звали меня, их тоненькие голоса звучали у меня в ушах.
Почти у угла здания между лесами я обнаружил еще одну дверь, которая, без сомнения, вела из кухни во двор. Я попробовал и эту ручку — закрыта либо на ключ, либо на защелку, но я вытащил кусачки и попробовал открыть ими. Может, дверь не была закрыта, а может, кусачки помогли, но я точно услышал щелчок. Когда я снова нажал на ручку, она мягко подалась, и дверь приоткрылась. Поток затхлого воздуха овеял мое лицо, как будто из помещения, которое давно не проветривали.
Сразу же появилось желание убежать. Я услышал какой-то первобытный запах, смешанный запах земли и плесени, немытой плоти, сырости и фекалий, и за всем этим еще что-то, чего я не мог распознать. Может, это мои обостренные чувства или все же запах дыма?
Дверь закрывалась старым ключом на врезной замок, и кусачки открыли его: я услышал, как замок вернулся в исходное положение и тяжелый ключ упал на ковер. Я постоял в дверях, сбитый с толку этим ужасным запахом, который явно исходил из той комнаты, где горел свет. А затем вошел внутрь, закрыв за собой дверь. Я очутился в черном туннеле, будто попал в склеп. Я достал карманный фонарик и трясущимися руками зажег его. Увидел на ковре упавший ключ и раскрученные болты на верху двери. Тонкий луч света бежал впереди меня по коридору, полному теней, где ничто не двигалось, но теперь хоть можно различить двери по обе стороны коридора, высокие двери, ведущие в большие комнаты. Первая слева от меня была открыта и я заглянул туда: пустая судомойня или ванная, заставленная тяжелыми раковинами и оцинкованными корытами. Странный запах исходил явно не отсюда.
Я старался успокоиться и осторожно продвигался по коридору, мимо закрытых дверей. Пол покрывал коричневый ковер, стены были того же грязного цвета, но луч фонаря светил недалеко. Я пробирался сантиметр за сантиметром, настороженный этой зловонной атмосферой, этим запахом старости и упадка. Возможно ли, что исчезновение моих детей связано каким-то образом с этим моргом? С этим больничным паленым запахом?