Она пошевелилась в кровати, подсознательно ощущая чье-то присутствие, когда я наклонился над ней. От нее исходил едкий запах больничной палаты, сладкий и резкий одновременно.
— Дорогая, это всего-навсего я.
Она, казалось, не слышала, но передвинулась на свою сторону и вытащила из-под покрывала руку, Сзади послышался шум, и в дверях появился Клеррар, поманив меня пальцем.
— Будет лучше, если вы дадите ей поспать.
Черт побери, откуда ему-то знать?
На кухне сейчас сидел уже другой полицейский, в форме цвета хаки и резиновых сапогах. Они прочесывали поля, и он пришел отчитаться.
— Боюсь, — вздохнул Клеррар, — что ничего необычного нигде нет. Никаких следов на траве.
Дом находился на участке земли примерно в полгектара, был отделен оградой от дороги, стоял вдалеке от других домов, и никто из местных жителей ничего, как они говорят, странного не заметил.
— Кто бы ни похитил ваших детей, сделано все очень эффективно, — покачал головой инспектор. — Через двенадцать часов они могли быть уже где угодно во Франции или даже в Испании, а то и в Италии.
Я сидел совершенно беспомощный, чувствуя, что мне хочется вспылить, заплакать, опрокинуть стол, сделать что-нибудь, чтобы выплеснуть скопившуюся во мне ярость, закупоренную отчаянием.
Сволочи.
Клеррар тихо произнес:
— Все, что можно… будет…
— Не пичкайте меня опять этой чепухой. Я не хочу знать о тайнах Франции! — закричал я в ответ на его сострадание.
— Извините, месье. Может быть, есть объяснение, которое мы просмотрели.
— Просмотрели? — набросился я на него. — Ради Бога, отвяжитесь от меня! Возвращайтесь, когда действительно сможете помочь.
Мне хотелось быть несправедливым. Хорошенько разозлиться.
Он посидел в нерешительности, потом поднялся и через минуту уехал.
Оставшись в доме один, не считая Эммы и дежурного жандарма, который нес свою вахту, я попытался привести в порядок свои мысли. В эти первые шесть дней вся жизнь перевернулась вверх дном. Я столкнулся лицом к лицу не с конкретным фантом, не просто с поворотом судьбы, а с самым худшим из страхов — со страхом неизвестного. Это обнажило всю фальшь нашей жизни, все наше позерство. Всего неделю назад мы были преуспевающей четой, соблюдавшей все правила игры: архитектор с приличным банковским счетом и привлекательная жена. Я, конечно, видел неверные мазки в картине, отсутствие глубоких убеждений, различия в нашем происхождении, кратковременные ссоры, непонимание, но это были всего лишь маленькие неприятности в жизни двух приличных людей. Положительной же стороной оставались дети, семья, общественная работа Эммы, помощь, которую я оказывал людям своей работой. И раз в году мы расслаблялись, проводя где-нибудь короткий отдых, мы красиво обедали и воображали, что мир замер и ради нас надел праздничный наряд. А что в этом было плохого? Ничего, конечно же, пока корабль держался на плаву. Но когда он затонул в три минуты, за то время, пока я рыскал в темноте в поисках фонаря, за время, которое понадобилось, чтобы обнаружить, что Мартина и Сюзи нет, тогда мы очутились в черной пропасти.