— Подождите! Пожалуйста, подождите!
Она остановилась и обернулась:
— Да?
— Вы можете мне помочь?
Она уставилась на меня, будто впервые увидела:
— Помочь вам?
— Да. Ле Брев скрывает что-то. Я уверен в этом. Что-то случилось здесь в прошлом. Мне нужен кто-то вроде вас, чтобы помочь мне провести свое расследование.
Она покачала головой, похоже, в испуге:
— Но я не могу. Это дело в руках полиции… Старший инспектор Ле Брев очень хороший полицейский. Вы должны спросить его.
У меня вырвался смешок:
— Ле Брев. Дерьмо этакое. Он и не собирается ничего делать. И менее всего намерен говорить правду.
— Что вы имеете в виду?
Я бросил камешек в воду и смотрел, как от него расходятся круги.
— Здесь что-то не так. Что-то скрыто. Уверен в этом. Зачем он повел меня к этому месту в лесу?
Эстель отступала назад:
— Мне нужно идти. А вам пора к жене.
Я притянул ее к себе:
— Послушайте, ведь вы поможете мне?.. Ну, пожалуйста, Эстель!
Она пристально смотрела на меня. Мы застыли на дороге у реки, мимо проносились машины. Две женщины, поджидавшие автобус, наблюдали за нами, решив, видимо, что мы ссоримся; рекламный щит предлагал электротовары по дешевым ценам, магазин торговал подержанными стульями. Это была ее Франция, не моя, а я нуждался в том, чтобы она открыла мне ее.
Я почувствовал, что Эстель колеблется.
— Это невозможно.
— Почему же?
— А моя работа? Я занята.
— Но не все же время. Пожалуйста.
Она улыбнулась, повернула ко мне лицо так близко, что я чувствовал ее дыхание.
— Тогда все пойдет наперекосяк. Невозможно.
— Невозможно?
— Да.
Решившись, я спросил:
— А вы не встретитесь со мной завтра?
Даже сейчас она еще колебалась, затем дотронулась до моей руки:
— Не уверена, что…
— Пожалуйста, помогите мне. Ради Бога.
— Это так важно?
— Для меня да, — твердо сказал я.
Перекинув кожаную сумку через плечо, она вела меня по каменным улицам города, где дома подпирали друг друга, как кубики, составленные ребенком. Эстель пробиралась вперед, прокладывая дорогу сквозь толпу домохозяек, мам с детишками, стариков, которые неторопливо делились новостями, мимо микроавтобусов, припаркованных на обочине. Путь казался длинным, но полагаю, что мы отошли недалеко от кафе, которое я после этого так и не смог найти.
Я следовал за ней, рассматривая ее округлые формы, которые вырисовывались под тонким льняным костюмом.
Мы вышли на улицу Дез Эскалье, всю в ступеньках и лестницах со старинными чугунными оградами. Эстель обернулась ко мне и, миновав уличный лоток, с которого продавались персики и апельсины, исчезла в темной прохладной арке, за которой неожиданно оказался внутренний дворик, со сломанным фонтаном посередине и стиральной машиной на балконе.