— Угу. Значит, он взял пушистую собачку и?..
— Как сувенир, может быть. В темноте, месье.
Должно быть, у меня на лице отразилось то, о чем я думал. Я не доверял ему, а он считал, что я замешан в этом. Этот коротышка по-своему пытался вывести меня на чистую воду.
И сейчас, захлопнув дверь машины, я видел, что он наблюдает за мной из окна, поэтому у меня невольно возникла мысль, что он может приставить к нам «хвост». Но он лишь помахал рукой, когда я выезжал из ворот.
Эмма восприняла все это по-своему, даже не оглянувшись.
— Они не найдутся, — с горечью произнесла она.
— Найдутся, найдутся.
Но живые или мертвые — этого я сказать не мог. Я заставлял себя продолжать поиски, я не хотел сдаваться, но для Эммы они уже были потеряны.
В аэропорту она едва произнесла несколько слов. Я все же позвонил ее родителям и выложил известия, которые глубоко потрясли их.
— О Господи! Мы читали что-то в газетах, но и подумать не могли, что это о вас. Никогда так не думаешь. В заметках просто говорилось, что пропали двое детей, но где или чьи дети — об этом ни слова.
Я договорился, что отец Эммы встретит ее в аэропорту «Хитроу», и представил себе Джеральда с его прямой спиной, заключающего дочь в объятия и везущего ее в Хэмпшир.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке?
Она шла рядом со мной к выходу на посадку. Люди смотрели на нас с провинциальным любопытством, будто мы только что поссорились.
— Эмма, мне будет очень не хватать тебя.
Она посмотрела на меня так, словно я прокаженный лжец, и не попыталась даже поцеловать меня:
— Мне позвонить Бобу Доркасу?
— Можешь позвонить, если хочешь. Он знает, что произошло. Скажи ему, что я остаюсь здесь, пока полиция не выяснит что-нибудь. Не важно что, — добавил я в отчаянии.
— Хорошо.
— И, дорогая…
— Что?
— Я люблю их так же сильно, как и ты…
У меня перехватило дыхание. Мартин и Сюзанна стали частью нашей жизни, отзвуками нашего собственного существования. Мы наблюдали это незаметное сходство в усмешках или вспышках гнева. Больше не будет никаких игр. Мне пришлось утереть слезы с глаз.
— Я пошла, — сказала она.
— Поцелуй меня.
Она поколебалась, затем быстро прикоснулась губами к моей щеке и пошла к самолету.
— Эмма, я позвоню. Передавай всем привет от меня.
Но она уже ушла на посадку.
Я чувствовал себя опустошенным, пока ехал назад, чтобы прибраться в доме. Я возвращался через Понтобан и Сен-Максим, они казались вполне нормальными городами: магазины открыты и полны товаров, девочки в летних нарядах, мальчишки, с криком гоняющиеся за мячом, но внутри меня засел страх, страх, что я потерял своих детей, Эмму и самого себя, даже не зная за что. С Ле Бревом я далеко не уйду, но мне хотелось выяснить все с Клерраром. Нужно было заставить полицию отказаться от мысли, что эти ночные вторжения были какой-то случайностью, совпадением, дурацким стечением обстоятельств.