— В Крым! — крикнул на ходу Кешка. — Там тепло, там яблоки…
Макар и Анна Дмитриевна стояли у чугунных перил набережной Фонтанки. Наступила ночь, белая петроградская ночь, и они задумчиво смотрели на отсвечивающую металлическим блеском воду, на небольшой буксир, тащивший старенькую баржу.
— Не гожусь я для этой работы, — сказала Анюта и тихо заплакала. — Я с ними была так добра, я так их любила. А они убежали… В Крым…
— Там тепло, там яблоки, — ласково улыбнулся Макар. — Не огорчайтесь, Анюта…
— Вам что… А меня с работы снимут. Я не хочу… Я люблю эту работу, — всхлипнула Анюта снова.
— Меня уже сняли, — невесело усмехнулся Макар.
— Вас? За что?
— Мне один человек сказал… если ищешь, случай сам тебе в руки идет. Вот он и шел… случай этот… а я прошляпил…
На барже, шедшей мимо них, в каюте у Маркиза, за столом, на котором стояла клетка с попугаем, Тараканов и Маркиз рассматривали географическую карту. В каюте было тесно от ящиков, поставленных друг на друга. Это были такие же ящики, как и те, которые Петровых когда-то доставил Петроградскому музею.
— Государ-р-р-рю имперар-р-ратору-р-ру ур-р-ра! — неожиданно крикнул попугай.
Макар и Анюта вздрогнули, услышав приглушенный крик с баржи.
— Голос какой странный, — сказала Анюта. — Будто не человеческий.
— Человеческий! — зло сказал Макар. — Очень даже человеческий. Перепились какие-то контрики. Надо запомнить номер этой баржи… 777…
Часть вторая
ЦИРКОВОЙ ФУРГОН
Макар, огорченный своими неудачами, никак не мог смириться со своим поражением. И хотя ему было поручено совсем другое дело, он все еще думал только о том, как напасть на след похищенной коллекции. Перебирая в уме в который уже раз все известные ему подробности дела, он остановился возле подъезда огромного желтого дома с колоннами. Здесь, среди бесчисленного количества табличек с названиям разных учреждений его интересовала только одна. На слегка проржавевшей железке желтой краской было выведено:
Петрогортоп, организация, снабжавшая Петроград топливом в эти трудные годы, интересовала Макара потому, что теперь здесь работал тот самый матрос Петровых, который когда-то привез в Петроградский музей пустые ящики…
Макар постоял немного перед подъездом, бросил в урну недокуренную папиросу и открыл дверь.
Петровых поднялся ему навстречу, крепко пожал руку и сразу же сказал:
— Дров я тебе не дам.
— Дров мне не надо, — хмуро ответил Макар.
— И торфу не дам.
— И торф мне без надобности.
— А угля нет! — почему-то почти ликующе сказал Петровых. — Уголь только по ордерам Петросовета.