— Ну что же. Пусть будет так.
Вандерберг поднялся, включил сильный душ и, отчаянно фыркая, стал смывать мыло. Потом он накинул на себя ворсистую простыню и, усевшись в низкое кресло, сказал:
— Теперь о главном. Я бы хотел знать, на что именно могу я рассчитывать, что вы отдаете Свенсену и что получу я?
— Видите ли, господин Вандерберг… Это вопрос деликатный, — замялся Артур. — Я бы хотел быть с вами вполне откровенным.
— Разумеется, мой друг. Мы с вами деловые люди. Выкладывайте все.
— Господин Свенсен настаивает на единоличном владении коллекцией.
Вандерберг откупорил бутылку с пивом.
— Что за чушь! У него нет таких денег, можете мне поверить.
— Возможно, что и так. Но он хочет оставить себе живопись. Все остальное он собирается уступить вам с таким расчетом, чтобы оправдать почти все свои расходы.
— Всю живопись я ему не отдам! Слышите, не отдам!
Артур подсел к столику, и Вандерберг разлил по стаканам пиво.
— Артур, я предлагаю вам честную игру. Как только коллекция окажется у вас, мы с вашим патроном устроим маленький аукцион. — Вандерберг снова раскатисто засмеялся. — Вы меня понимаете — аукцион?! Кто больше даст! Выручка пойдет в вашу пользу.
— Господин Свенсен на это не пойдет. Больше того, в последнем разговоре он намекнул, что, если вы не согласитесь на его условия, он оставляет всю коллекцию за собой.
— Не понимаю, к чему вы клоните, Артур?
— Я обещал господину Свенсену живопись. Мы отдадим ему живопись, но я вовсе не обещал ему всю живопись. — Артур многозначительно выделил слово «всю». — Мои разговоры с патроном носили, я бы сказал, предварительный характер… А теперь я располагаю документом, представляющим определенную ценность.
Артур вытащил из бокового кармана тоненькую книжицу и положил ее перед Вандербергом.
— Я не читаю по-русски, — сказал Вандерберг. — Переведите, пожалуйста.
— С удовольствием, — улыбнулся Артур и, раскрыв книжицу, стал называть имена.
— Веласкес, Веронезе, Ван Дейк, Рубенс…
— Стоп, стоп, стоп! — замахал руками Вандерберг. — Давайте сразу отметим, что будет принадлежать мне!
У станции Изгорск поезд, в котором ехал Макар, остановился перед закрытым светофором. И вдруг в сонной тишине вагона послышался чей-то испуганный голос:
— Ой, што это? Кажись, горим?!
— Горим, братцы, горим! — истошно завопил другой голос, и все пассажиры спросонья бросились к окнам. Макар тоже высунулся из окна и увидел, что станционные пакгаузы охвачены огнем.
Расталкивая пассажиров, перебираясь через мешки и корзины, Макар выскочил из вагона. У пакгауза стояли какие-то люди, безучастно наблюдая за тем, как двое пожарников качали ручную помпу, а третий направлял тонкую струю воды на деревянную стену багажного сарая. Вслед за Макаром от поезда к пакгаузу бежали пассажиры, на ходу рассуждая о причинах пожара.