— Илья Спиридонович, остановитесь!
— Дяденька Макар, это Маркиз, — прошептал Кешка.
А Маркиз, пришпорив коня, рванулся вперед и подскочил к сидевшим на облучке фургона бандитам.
— Илья Спиридонович, уж не думаете ли вы скрыться от меня? И где Иннокентий?!
— Никак обознался, любезный, — довольно миролюбиво отозвался один из бандитов.
— Езжай своей дорогой, — хрипло проворчал другой.
— Джентльмены, прошу вас остановиться, вы затеяли дурную игру! — крикнул Маркиз и снова рванулся вперед, поставив свою лошадь на пути упряжки, катившей фургон.
Лошади остановились, и Маркиз крикнул бандитам:
— Что вы сделали со стариком и ребенком?
— Слушай ты, жентильмен, — злобно сказал хриплый. — Убирайся ко всем чертям, если не хочешь получить пулю в лоб.
— Пулю? С кем имею честь, господа?!
Кешка отодвинул руку Макара от своего рта.
— Это Маркиз, — снова зашептал он. — Маркиз!
— Я тебе покажу Маркиза! Молчать! — прикрикнул охранявший внутри фургона Макара и Кешку бандит, которого называли Родей.
— С кем имею честь? — снова повторил свой вопрос Маркиз.
На этот раз вместо ответа последовал выстрел. Маркиз рванул лошадь.
— Вот это уже напрасно, господа! — крикнул он. — Вам следовало для начала хотя бы поинтересоваться, с кем вы имеете дело!
Один из бандитов хлестнул лошадь, и фургон покатился дальше.
Из-за туч показалась луна, и Маркиз, поскакавший вслед за фургоном, увидел, что лесная дорога внезапно оборвалась у стен Острогорского монастыря. Глухие, казалось, ворота надвратной церкви распахнулись, пропустили фургон и так же быстро захлопнулись. Маркиз понял, что невольно оказался у самого гнезда лагутинцев.
В просторной монастырской трапезной при тусклом свете изрядно коптившей керосиновой лампы лагутинцы за большим столом, сколоченным из массивных дубовых досок, угрюмо играли в лото. Посреди стола стояли опустошенные бутылки от самогона, рядом с картами лото валялись остатки сала, куски черствого хлеба.
Сидевший в торце стола бледный и очень худой человек неторопливо доставал из ситцевого мешочка бочата с цифрами и лениво называл номера, едва шевеля губами.
— Двадцать девять… Барабанные палочки…
За неимением фишек почти все играющие пользовались патронами от обрезов, которые лежали здесь же возле карточек лото.
— Пятьдесят четыре…
Двое дюжих бородачей втолкнули Макара через узкую сводчатую дверь в трапезную и подвели к столу. Макар оказался напротив худого, который так же тихо и невозмутимо продолжал называть номера.
— Сорок четыре… Шесть… — Он на какое-то мгновение взглянул на Макара и спросил: — Хотел бы я знать, мил человек, у кого вы столько добра награбили? — И тут же объявил: — Семьдесят пять.