— Я не грабил, — хмуро сказал Макар. — Я хотел вернуть республике… ее достояние.
— Какой республике, мил человек?
— Советской республике рабочих и крестьян, — твердо сказал Макар.
Лагутинцы оторвались от карт и уставились на Макара.
— Дед, — снова объявил худой, и играющие опять уткнулись в карты. — У меня, господа, квартира.
Худой отложил в сторону ситцевый мешочек и взял в руки наган.
— Комиссар? — тихо спросил у Макара.
— Нет.
— Большевик?
— Да.
Худой вздохнул.
— Я вычеркиваю вас из списков живущих на этом свете. Как члена партии коммунистов.
Он заложил в пустой барабан всего два патрона и повернул его. Потом поднял наган и прицелился в Макара.
Бородачи, охранявшие Макара, взяли его за плечи, но Макар резким движением скинул их руки.
— Стреляй!
Худой продолжал целиться.
— Попытаем судьбу, — сказал он и нажал спусковой крючок.
Выстрела не последовало — боек ударил в пустое гнездо, где не было патрона.
— Повезло, — все так же бесстрастно сказал худой и, отложив наган в сторону, снова взял ситцевый мешочек. — А ведь вам, не правда ли, хочется жить?
Макар не ответил.
— По глазам вижу — хочется. Вот ведь подумайте только, какая несправедливость, вам жить хочется, а вы жить не будете, мне же совсем не хочется, а я буду.
Лагутинцы захохотали.
— Но все равно считайте, что вам пока повезло, — продолжал худой. — Вас отведут в божий храм, и у вас будет достаточно времени, чтобы подумать о своей душе и помолиться господу богу, прежде чем отправиться в иной, лучший мир. — Он вытащил бочонок и объявил:
— Тридцать пять. У меня, господа, партия.
Лагутинцы зашумели, отодвигая от себя карты. Бородачи взяли Макара за плечи и повели к двери.
— Куда вести-то его? — спросил один из бородачей.
— Не слышал, что ли… Лагутин велел в церковь, — ответил другой.
Когда они вывели Макара на монастырский двор, к нему тут же бросился Кешка с валенками под мышкой.
— Дядя Макар!
Бородач оттолкнул его.
— Пустите мальчика, — попросил Макар.
— Пущай идет, — мирно сказал второй лагутинец.
— Пущай, — согласился первый и вырвал валенки у Кешки.
— Дяденька, отдайте валенки!
— Отдай! Отдай пацану валенки! — крикнул Макар.
— Отдай, на что они тебе, — сказал второй лагутинец.
Кешка схватил валенки и пошел вслед за бородачами, которые, скрутив руки Макару, повели его через залитый солнцем монастырский двор, через двор того самого Острогорского монастыря, из которого когда-то Мызников увез Кешку и теперь превратившегося во временную резиденцию Лагутина.
Лошади, повозки, костер посреди двора, пулеметы, ружья, составленные в пирамиды, разношерстное войско Лагутина — все это заполняло монастырский двор, который теперь больше напоминал военную крепость, чем божью обитель.