Как-то вместе с ней я оказался у отеля «Славия». Это стеклянный куб в стиле советских гостиниц 60-х годов. Мне привелось жить в отеле «Славия» в 1989 году. Тогда я впервые попал в Сербию. Я был приглашен в числе шестидесяти иностранных писателей на ежегодную октябрьскую встречу писателей. Тема встречи была: «Поражение в истории и литературе». Интересно, что я тогда был приглашен в Югославию. А с Радмилой мы пришли к отелю «Славия» уже после поражения, в государстве, называемом уже Сербия. Поражение чувствовалось уже даже только потому, что в «Славии» сейчас жили не писатели, но беженцы. Беженцы толпами стояли у отеля. Мы вошли в глубь живого коллектива беженцев. Рад-мила – крестьянская дочь – отличалась хорошим инстинктом общения. Она одинаково непринужденно могла говорить и с министрами, и с крестьянами.
Вцепившись в старуху на костылях, с отекшими ногами, Радмила, не спрашивая меня, завела разговор.
– Старая женщина, вы откуда бежали? Я Рад-мила Мохович, переводчик русского писца, – указала она на меня.
– Из-под города Сисак в Кроатии. – Старуха переступила костылями, сморщилась и вдруг заплакала. – Что же вы, русы, нас бросили?!
– Ельцин – усташа! – убежденно сказал старый, засушенный, как старое корявое дерево, крестьянин в кепке.
Это утверждение мне позже пришлось слышать в различных частях Сербии. «Усташи» – это название хорватской террористической организации 1930-х годов. Усташи убили югославского короля Александра в 1934 году, он был серб из рода Карагеоргиевичей. В 1941-м с помощью германцев глава усташей Анте Павелич стал вождем независимого хорватского государства. Во время войны усташи уничтожили полтора миллиона сербов. «Усташа» – это в устах серба чуть хуже дьявола.
– Ельцин – усташа! Почему вы не уберете Ельцина? – сказала сквозь рыдания старуха на костылях.
– Россия должна нам помочь! Вы же сильнее всех. – Эти слова принадлежали девочке-подростку в жалкой какой-то курточке розового цвета. Дальше я ее не рассмотрел, потому что толпа постоянно плескалась вокруг меня, как море. Я едва успевал выхватывать взглядом лица обращающихся ко мне.
– Рус, у вас, русов, есть атомна бомба. Почему вы не остановите убийство сербов? Мы же братья, наши народы – православны!
– Писец, напиши, как мы живем. Нашему правительству мы тоже не нужны. Мы хотим вернуться домой.
– Наши дома захвачены!
– Пойдем, рус, я покажу тебе, как я живу, – сказал крестьянин в кепке, с лицом старого дерева. Он схватил меня за руку.
Я пошел. Честно говоря, проклиная общительность Радмилы. Она пошла со мной. Лицо у нее было виноватое.