Минуты через две бесшумно открылась дверь, и в комнату вошел Сталин. Сел напротив и сразу же, без предисловий спросил:
– Почему ты так против многобашенных танков? Только потому, что в твое время их уже не было? – Он открыл окно, закурил и, разогнав ладонью дым, пояснил: – Наседают на меня и военные и конструкторы. Хорошо, говорят, если можно на одной цели огонь сразу трех пушек сосредоточить…
– Спросите у военных, что будет хуже для цели: когда по ней попадут снаряды трех пушек малого калибра или один снаряд крупного? – тут же ответил Саша. – И еще спросите: как они себя представляют сосредоточение огня нескольких башен на одной цели?
– Как это? – удивился Иосиф Виссарионович.
– А вот так! Танк – не крейсер, у него поста управления артиллерийским огнем нет. Нет дальномерного поста, который определит расстояние до цели, нет главного артиллериста, который рассчитает упреждение, учтет скорость хода и выдаст башням прицел. Танк остановится – с ходу без стабилизаторов они стрелять не могут, башни будут поворачиваться, причем – с разной скоростью. В каждой башне – свой наводчик, и один наведет так, другой – эдак. Наконец дадут залп. И как будут определять: кто попал, а кто – нет? Согласованной стрельбы не выйдет, а будет бестолковое пуляние в белый свет как в копеечку. А враг в это время будет стрелять по этой длинномерной поебе… – Белов заметил, как Сталин слегка поморщился, и тут же поправился: – По этой длинной, хорошо заметной мишени, по которой только спьяну промахнуться можно. И смысл?
Сталин тихо-тихо, почти беззвучно засмеялся. Александр удивленно посмотрел на него, и Вождь, отсмеявшись, сказал:
– Представил себе Климкину физиономию, если бы ты при нем начал Тухачевского с Гамарником учить… – И видя, что Саша все еще не понимает, пояснил: – Ты, швило, видел когда-нибудь нашкодившего кота? Который знает, что нашкодил, и ждет, когда ему веником, веником? Вот, а теперь представь себе, что берут такого кота за шкирку и с размаху макают в горшок сметаны. Какая у него морда будет? Вот и у Клима была бы такая же…
На следующий день последовали оргвыводы по многобашенному тяжелому танку прорыва Т-35. Управление моторизации и механизации РККА начало шерстить НКВД под руководством лично Сергея Мироновича Кирова, в результате чего начальник УММ Халепский оказался в отдельной камере на Лубянке, его заместитель Грязнов отправился в Среднюю Азию командовать стрелковым полком, второй заместитель Ратнер принял механизированный полк кавалерийской дивизии. Из трех инспекторов одного отправили командовать батальоном в механизированную бригаду, а двое других составил компанию своему шефу на Лубянке.