— Капитан и «убийства» другого мнения. Хотите с ним переговорить?
— Почему бы нет?
Детективы спустились вниз, забрали Холмана из камеры и отвели в Стукачиное гнездо, звуконепроницаемую комнату без окон, с привинченной к полу табуреткой, на которую были направлены мощные лампы. Там полагалось сидеть допрашиваемым. Деннис уже побывал здесь — его трясли люди Брайса — и был вовсе не счастлив опять вернуться. Это был крупный рыхлый человек в промокшей от пота белой рубашке с закатанными рукавами и черных брюках, сползавших с весьма заметного брюшка. У него было круглое детское лицо, гладкая черная кожа и большие, чуть выпученные глаза. Его нельзя было назвать уродом, он просто выглядел необычно, словно принадлежал к типу человеко-медуз. Рядом с ним не было заступника — белого адвоката, и с ним уже обошлись неласково. Гробовщик и Могильщик тоже не собирались с ним церемониться. Они включили лампы, и в ярком свете Холман превратился в тень, в дым.
— Это необязательно, — выдавил из себя он, — Я буду говорить.
Он работал шофером у очень состоятельного белого, который в основном находился за границей, так что работы у него было немного. Ежедневно, часов в пять, после того, как Джон уходил на работу, Холман посещал шикарную квартиру своего босса на Пятой авеню удостовериться, что ее не ограбили. Но большую часть времени он проводил у себя, он человек домашний. Домом служила четырехкомнатная квартира на углу Гамильтон-террас и 142-й улицы. Джон Бабсон снимал одну комнату и столовался с ним, когда не ел на работе. Он, Деннис, сам готовил и убирал, а также выносил мусор. Джон терпеть не мог никакой работы по дому — ему хватало всего этого в закусочной.
— Для него это было слишком низко?
— Нет, он вообще-то хороший мальчик, очень симпатичный. Просто немного ленивый.
— Но вы ладили?
— Да, мы очень хорошо ладили. Мы никогда не ссорились.
— Он был женат?
— Да, у него была жена и маленькая дочка. Но зря он женился на этой женщине.
— И вообще зря женился?
— Но особенно на этой женщине. Она дрянь. Самая обыкновенная шлюха.
— Ребенок его?
— Она утверждает, что его. Он на это вполне способен, если вас это интересует. Он мужчина как мужчина.
— Точно?
— Ну, по крайней мере, в этом смысле, да.
— Сколько ей лет?
— Кому?
— Его дочке.
— Вроде бы три с половиной годика.
— Сколько он у тебя прожил?
— Года четыре.
— Значит, он ушел от жены еще до рождения дочери?
— Да, он переехал ко мне.
— Стало быть, ты его увел от жены?
— Ничего подобного. Он сам от нее ушел.
— Но она знала про вас?
— Знала с самого начала. И ничего не имела против. Она была готова принять его, если бы он захотел вернуться, или согласилась бы делить его со мной, если бы он стал настаивать.