Марина презрела разум вместе с доводами дорожной инспекции, выставившей знак, что на этом участке Ленинского проспекта не следует превышать 40 км/ч, и неслась на дикой скорости.
— Нет, до лифчика не дошло. Но у него на столе лежит журнал «Ревю» с Инкиной рожей во всю обложку.
— И как он это объяснил? — Алена проверила надежность ремня безопасности, с отчаянием понимая, что чувства безопасности он ей не прибавляет. По сути дела, ее уже нервно сотрясало, и очень хотелось вцепиться в руль с криком: «Дура, смотри на дорогу!»
— Как объяснил? — усмехнулась гонщица. — Очень просто. «У тебя, — говорит, — очень фотогеничная подружка!» Подонок! Не знаю, окажись я на месте жены Титова, я бы этого Титова уже сто раз успела убить за восемь-то лет! И ведь только восемь лет, как она, бедняжка, узнала о его изменах, а прожили они много больше, все двенадцать, наверное! Дура, что столько терпела! И ведь самое страшное, что он ее унижал у всех на глазах! Сейчас каждого школьника спроси, кто такой Титов — телезвезда и бабник!
— Но никто не доказал, что это не она его убила, — осторожно заметила Алена.
— Не она, — отрезала Марина и снова затормозила перед светофором.
Причем так, что машина едва не сделала сальто через передний бампер.
— Фу… — выдохнула Алена, — если так и дальше пойдет, у меня сердце выскочит.
— Да ладно тебе, — скривилась приятельница. — Подумаешь, новое расследование! Тут дело ясное — жена ни при чем. Чтобы подстроить аварию, нужно долго готовиться, потом хладнокровно раскурочить машину, ждать, пока план сработает, не сорваться, не позвонить ему, чтобы не ехал… Такой человек не станет выкладывать случайным сопливым собеседницам мотивы своего преступления.
Будь я на ее месте, я бы затаилась, разыгрывала неподдельную скорбь. А она сразу принялась рассказывать вам про то, как важны оставленные им дела, как пытается она получить его деньги, как страдала она, пока жила с ним, — все как по маслу. Следующий шаг должен быть чистосердечным признанием в милиции.
— Вот это и настораживает. Она чересчур открыта. Женщина, которая терпела измены мужа на протяжении восьми лет, которая никому не жаловалась, не интересовалась его делами, с достоинством несла свой крест, пока он шлялся на стороне на глазах у всей страны, — после его смерти вдруг начинает вести себя прямо противоположно. Очень подозрительно.
— Брось! Для такой игры нужна особая жестокость и хладнокровие. А жена Титова всегда была тряпкой, которую муж топтал ногами.
— Не знаю… Если аварию кто-то и спровоцировал, то сделал это очень жестокий и хладнокровный человек, — задумчиво изрекла Алена.