Алена пулей вылетела из подъезда. Ненавидела она богатые дома вместе с их богатыми порядками. Метров пятьдесят она шла, все еще давя в себе раздражение на условия современной жизни, когда один уже совершенно спокойно эксплуатирует труд другого. Потом раздражение сменилось безнадежностью, но уже по другому поводу. Чего она достигла? Да ничего! Наташу она так и не повидала.
Просто невидимка какая-то эта Наташа!
Однако, дойдя до автобусной остановки, Алена просияла. Теперь у нее есть все основания поехать не домой, а к Вадиму. Ведь у нее столько информации, которую просто незамедлительно следует ему передать.
"И все-таки Бунин прав. Терещенко не его, а моя навязчивая идея.
Интересно, смогу я когда-нибудь от этой идеи избавиться?"
* * *
В полутемном вестибюле ее встретил лейтенант Морошко, который и сообщил, что Вадим уже едет и скоро будет здесь. Он же и препроводил ее к кабинету капитана Терещенко.
— Вы тут на стульчике посидите, — робко предложил он. По всей видимости, он ее действительно боялся.
— Морошко, — окликнули лейтенанта, — к тебе Кузякину вести?
— Валяй! — махнул он и, усмехнувшись, решил пояснить Алене:
— Замечательная чета Кузякиных. Муж Семен Петрович — законченный алкоголик, на протяжении многих лет систематически по пьянке избивал свою супругу. Ну, та терпела-терпела, потом однажды терпение ее лопнуло. Она дождалась, пока тот заснет праведным пьяным сном, налила в кастрюлю воды, сыпанула туда полкило гвоздей, поставила все это дело на плиту, а потом вызвала 11-ю бригаду «Скорой помощи». Им объяснила, мол, муж сказал: «Проснусь, буду семью кормить».
Санитары мужа и повязали. Проснулся гражданин Кузякин в смирительной рубашке в психиатрической больнице №1. Буянил, конечно. Его пытались лечить, даже закодировали от алкоголизма. Выпустили. И не смог он простить своей супруге такую подлость. Явился домой и врезал ей уже на трезвую голову. Тут и ножи в дело пошли, и вилки. Она, конечно, в крик — убивают! Соседи милицию вызвали.
Вот теперь мы и разбираемся, кто из них больше виноват.
— Н-да… — усмехнулась Алена, — тяжела семейная жизнь, и суровы ее законы.
— Я к тому, что, может, напишете про это дело?
— А убийство было? — Она подмигнула лейтенанту. — Я ведь на убийствах специализируюсь.
— Если так и дальше пойдет, то убийства будут. Очень они импульсивные граждане — эти Кузякины. Один раз даже мне досталось.
— Морошко, ты чего мою даму развлекаешь? — Вадим хлопнул его по плечу.
— Давай проваливай. Тебя уже Кузякина заждалась.
— Терещенко, а с бабами-то этими что делать? — снова заорали из конца коридора.