Когда мы выходим из толпы, я едва могу говорить от волнения, которое охватывает меня
от его прикосновения. Он убирает руку, и я чувствую себя покинутой.
- Вы, действительно, далеко забрели, - говорит он, хмурясь. - Не взяв с собой карту?
У Вас есть карта на телефоне?
Я качаю головой, чувствуя себя глупо:
- Глупо с моей стороны.
Он почти сердито смотрит на меня с минуту, а потом произносит:
- Действительно очень глупо. Здесь может быть опасно, - затем он смягчается. –
Что-то подсказывает мне, что Вы не из Лондона.
- Нет. Я тут впервые.
- В самом деле? А откуда Вы знаете Селию? - если до этого он злился на меня, то,
кажется, сейчас успокоился. Его взгляд потеплел.
- Она крестная моего отца и присутствовала в моей жизни, сколько я себя помню,
но я не очень хорошо ее знаю. Я имею в виду, что только виделась с ней несколько раз и
никогда не гостила у нее раньше. Я была удивлена, когда она попросила меня присмотреть
за квартирой.
- Могу понять, почему вы воспользовались этим шансом.
Люди думают, что мы вместе? Может они думают, что он мой парень…
Неужели? Он такой невероятно шикарный, хотя…
Когда мы направляемся на запад в сторону Мэйфэйра, я не могу перестать
впитывать свои ощущения от его присутствия рядом. Его руки прекрасны: сильные и
широкие, с длинными крупными пальцами. Интересно, каково это, ощущать их на своей
коже, на своей голой спине. Эта мысль заставляет меня слегка задрожать. Его одежда явно
очень дорогая, и он держится непринужденно, без намека на высокомерие, которое можно
ожидать от выглядящего так человека.
Он заводит разговор о Селии: о том, как он познакомился с ней, узнав, что их
квартиры расположены напротив.
- Правда? Вы серьезно? - я стараюсь выглядеть невинно и, похоже, ему даже в
голову не приходило, что я могла за ним следить.
- У нее невероятная квартира, не правда ли? - говорит он. - Я пил у нее кофе один
или два раза. Удивительная женщина. Такая интересная. А истории, которые она
рассказывала о своей карьере! - он смеется и качает головой, и я тоже смеюсь. Кажется,
что он знает ее даже лучше, чем мой отец. То, как он рассказывает о Селии, вызывает во
мне желание узнать ее получше.
- Хотел бы я быть таким же в ее возрасте, - продолжает он, - стареть изящно, но не
теряя вкуса к жизни. Но, тем не менее, я волнуюсь за нее. Независимо от того, насколько
энергичной она кажется, возраст берет свое. Ей не хочется признавать, что она отчасти
уязвима, но я втихаря приглядываю за ней, на всякий случай.