интересующие его вопросы и с восхищением слушает, что я говорю. Он даже не осознает,
что только усугубляет мою неуклюжесть.
- И мне очень понравилась коллекция миниатюр в коллекции Уоллеса и портрет
мадам де Памплемус, - говорю я, стараясь звучать как знающий человек.
Он выглядит озадаченным:
- Мадам де Памплемус?
- Да... - Я рада блеснуть знаниями, - любовница Людовика XV.
- Ах! - его лицо светлеет, - Ты имеешь в виду мадам де Помпадур.
- Да. Конечно. Мадам де Помпадур. Вот, кого я имела в виду, - я чувствую себя
неловко. – А что я сказала?
- Мадам де Памплемус, - он взрывается смехом. - Мадам Грейпфрут! Это
гениально, - он от души смеется, запрокинув голову, показывая свои идеально белые зубы.
Глубокий насыщенный звук разносится вокруг.
Я тоже смеюсь, но также и огорчена, что сказала такую глупость. Пунцовая от
стыда, я пытаюсь отшутиться и понимаю, что глаза снова щиплет. О нет, не надо! Не
надо! Не начинай реветь, это смешно. Но, чем более сурово я говорю себе, тем хуже
становится. Я выставила себя дурочкой и, как ребенок, собираюсь расплакаться из-за
этого. Я собираю всю волю в кулак, чтобы сдержаться, до боли кусая внутреннюю сторону
щеки.
Он видит выражение моего лица и сразу перестает смеяться. Его улыбка исчезла:
- Эй, не расстраивайся. Все в порядке. Я знаю, кого ты имела в виду. Это просто
смешно, вот и все, но я смеюсь не над тобой, - он дотягивается до меня и кладет свою
руку поверх моей.
В момент касания наших рук, происходит нечто странное. Я ощущаю
электрический импульс от его кожи, почти жжение. Своего рода разряд проходит между
нами, и я практически вздрагиваю, и удивленно смотрю вверх в его глаза. Впервые я
действительно вижу его, и он смотрит прямо на меня. Он выглядит удивленным, почти
обескураженным, как будто он также ощущает вещи, которых не ожидал. Я чувствую,
будто могу видеть его истинную суть, не скрытую под маской вежливости и условностей.
И тоже самое он может видеть во мне.
Всю нашу жизнь каждый день перед нами мелькают сотни лиц, оставляющие или
нет след в нашем сознании. Мы встречаемся взглядами с людьми в поездах или автобусах,
в лифтах или на эскалаторах, в магазинах, у касс, по пути на работу и домой, и мы создаем
едва уловимые тонкие связи, которые рвутся и теряются почти сразу. На мгновение мы
признаем чужое существование, замечаем у другого человека наличие собственной жизни,
своей истории, прошлого, которое неуловимо подвело его к этому моменту, когда вы
пересеклись, а затем, столь же быстро, мы расходимся, отводим взгляд и двигаемся