воображении его заменяет веселый летний лагерь. Слово «Интернат» снова звучит
замечательно.
Он продолжает:
- Но еще больше, чем в школе, мне понравилось в университете. Я решил
расправить крылья и уехал учиться заграницу.
- Назад в Гонконг?
Он качает головой:
- Нет. Я решил поехать в Штаты. Поступил в Принстон.
Я слышала о нем. Это один из лучших американских университетов, как наш
Оксфорд или Кембридж. «Лига плюща» - и этим все сказано.
- Тебе понравилось?
Он улыбается:
- Это было прекрасное время.
Когда он говорит, я слышу в его голосе легкую американскую гнусавость, как будто
воспоминания о Принстоне вернули ему слабый акцент, подхваченный там, но затем
стертый годами жизни в Лондоне.
- Что ты изучал? - я снова отпила Пиммс. Долька клубники плавает перед губами, и
я открываю рот, чтобы поймать ее на язык. Она ароматная и пропитана напитком. Я
медленно наслаждаюсь ей, представляя себе молодого Доминика: сексуального в форме
университета. Он сидит в аудитории и конспектирует за профессором...
- Бизнес, - отвечает Доминик.
… о бизнесе. Профессор с энтузиазмом рассказывает о предмете, а на Доминике
теперь пара очков в темной оправе, от чего он похож на шикарную версию Кларка Кента.
Он сосредоточен, слегка хмурится, и от этого на переносице появляются небольшие
морщинки. Пока он тщательно записывает за профессором лекцию о природе крупных
корпораций и функциях их регулирования, сидящая рядом девушка беззастенчиво
уставилась на него не в силах сосредоточиться на лекции. От близости с ним все ее нервы
до дрожи напряжены...
Я бессознательно жую. Мой рот медленно приоткрывается, когда я представляю,
что она должна была чувствовать в тот момент. Что-то аналогичное я ощущаю сейчас.
Одна моя нога трется о другую, и теплая кожа покалывает от этого непроизвольного
прикосновения.
- Бет? О чем ты думаешь?
- Эммм... - Я возвращаюсь к действительности. Он подается вперед. Его черные
глаза весело поблескивают, - ни о чем. Я просто....думала.
- Хотел бы я знать о чем.
Мое лицо начинает краснеть:
- О, действительно ни о чем, - я проклинаю мое живое воображение. Вечно оно
отправляет меня в другой мир, который кажется удивительно реальным и осязаемым.
Он мягко смеется.
- А чем ты занимался после Принстона? - торопливо задаю я вопрос, надеясь, что
он не смог прочесть мои мысли. Это было бы действительно неловко.
- Год проучился в аспирантуре в Оксфорде, завел там связи, благодаря которым и