– Вы не понимаете!..
– Это ты не понимаешь, – в голосе женщины звучала непривычная жестокость. – Она смирилась, успокоилась, у нее все впереди.
– Она любит меня, – упрямо произнес Олег.
Мать кивнула.
– Любит. Но не простит.
Это ее материнскому сердцу было ясно, что Олег – не виноват, что все было сделано ради Альки. Поняла бы это сама Алька – неизвестно. А мать всей душой благодарила бога за то, что этот мальчик не струсил, не смолчал, не подумал о себе. Возможно, он просто решил сыграть в опасную игру, но его мотивы Катерине Андреевне были не так важны. Главное – дочь в безопасности.
И вот, как живое напоминание того ужаса, Олег Морозов на пороге их квартиры. Московской квартиры, доставшейся после смерти тетушки.
И под тяжестью невнятной, но такой ощутимой беды благодарность стала лишней.
– Не ломай ее жизнь, Олег, – молила материнская любовь, которой наплевать на истину. Лишь бы осталось все, как есть. Время рассудит, залечит… – У нее все уже налаживается, хорошая работа, чудесный коллектив. Мальчик молодой за ней ухаживает, тоже из их компании.
Не было, не было мальчика, но ведь чего только не придумаешь ради спасения дочери! Мать искренне считала, что Олег – прошлое, которое нужно зачеркнуть окончательно.
И он позволил ей это сделать.
Как несколько месяцев назад Алька позволила убедить себя, что возвращаться в Новосибирск и выяснять отношения не нужно.
…Жалел ли Олег о том своем уходе? Что сделано, то сделано, но теперь-то он понимал, что не в мае, а именно тогда, на пороге московской квартиры, он отказался от нее. Словно расцепил объятия, смирившись с тем, что она и без него справится.
Она справилась, он это знал точно. Он издали наблюдал за тем, как она продвигалась по службе, заочно оканчивала институт, много лет встречалась с одним мужчиной – наблюдал с чувством облегчения, но и… тоски. Все-таки она сумела полюбить кого-то, кроме него.
Он видел ее, ставшую матерью детей другого мужчины. Потом – суровой начальницей, хозяйкой собственного рекламного агентства.
В очередной раз убедившись в том, что ее жизнь продолжается, он возвращался в свою. И вот она оказалась рядом.
– Давай поговорим, – сказал он, резко поднявшись с полки, – просто поговорим, о погоде, например. Слышишь?
Тина посмотрела на него поверх монитора, за которым успешно прятала лицо.
– Слышу, Морозов. Тебя тоже это угнетает, да?
– Что «это»?
– Молчание. Давай чаю попьем.
Голос у нее дрожал. Но надо же было что-то делать, невозможно в самом-то деле сидеть вот так в тишине!
– Я лучше кофе, – обрадовался он, – сейчас попрошу проводницу.