– Пошел к черту! Я просто поддерживала разговор!
– Опять злишься, – вздохнул он, – значит, ответить не можешь.
– Да что ты тут из себя корчишь, Морозов? – возмутилась она. – Мудрец нашелся! Философ хренов!
– Маша – моя девушка, – невозмутимо проговорил он, – если это определение уместно употреблять мужчине в сорок лет.
– Тебе же не сорок, – перебила Тина, позабыв, что возмущалась.
– Почти. Неважно. Знаешь, – задумчиво произнес Олег, – а ругаешься ты по-прежнему. Я думал, такие утонченные дамы, как ты, не ругаются.
Она потерла щеки.
– Ага!.. Накрутишься за день, поговоришь со всякими кретинами…
– Меня ты тоже в кретины определила?
– Я же только что назвала тебя мудрецом, Олег! – попробовала съязвить она.
Олег побагровел. Она назвала его по имени?!
– Спасибо, – процедил он сквозь зубы, – ты тоже женщина неглупая.
Почувствовав его состояние, она смущенно молчала. В купе повисла неловкость.
– Пойду покурю, – пробормотал Морозов.
Он вышел и долго слонялся по вагону, прикидывая так и эдак, куда деться на ночь. В ресторане, ясное дело, напьется. И еще неизвестно, какие будут последствия. Заснуть в тамбуре вряд ли удастся. Скоротать ночку у проводницы?
Возвращение в купе представлялось хуже всех кар небесных. Лежать в темноте, зная, что их разделяет лишь несколько шагов. Слушать чужое дыхание, вспоминая, каково оно на вкус. До боли зажмуривать глаза, чтобы не видеть смутные очертания тела – ее тела, тяжесть и невесомость, запахи и движения которого память хранит против воли.
Она другая, другая, другая, убеждал он себя.
Ты знал и любил другую женщину!
Да ведь и сам он уже не тот. Алька, живущая в воспоминаниях, ему не нужна.
А Тина?
Она навела порядок на столе, убрала ноутбук, постелила белье, переоделась и с особой тщательностью, минут пять, разглаживала на вешалке костюм. Когда ни единой складочки на нем не осталось, Тина отчаянно оглядела купе.
Может быть, коврик в проходе пропылесосить?
Пыль с радиоприемника стереть?
Постирать Морозову рубашки?
Было ясно, что уснуть не получится. В который раз за эти дни она пожалела, что не прихватила Жарова. Его немудреные фразы, обыденные проблемы героев могли бы помочь. Наверняка бы помогли. Ну что за идиотка?! Мобильный купила, пижамой обзавелась, а книжку приобрести не догадалась!
Тина потушила свет и легла.
Ей показалось, она проворочалась целую вечность, пока не скрипнула дверь и в полумраке не появилась высокая фигура. Тина затаила дыхание, потом передумала и принялась сопеть – сладко, с причмокиванием. На этот раз она пыталась обмануть не его, а себя. Возможно, притворное сопение все-таки обернется настоящим и, несмотря ни на что, удастся провалиться в спасительный сон.