Всем своим видом выражая почтительность, нерешительно подошел швейцар и заискивающе спросил:
— Видать, важные люди собрались? А тот, седой, сутулый… кто он такой? Большой начальник, наверное?
— Бери выше, дед, — неопределенно сказал Варяг. — Начальник из начальников…
Старик не отходил, топтался рядом. Варяг протянул ему сигарету. Тот с готовностью взял, прикурил, с наслаждением затянулся.
— Живут же люди! Кто такой табачок курит, тот деньги гребет лопатой. Импортные небось? «Винстон»! Может быть, и меня к себе на работу возьмете, где-нибудь пригожусь?
— А что, дед, денег не хватает? Куда тебе деньги, на похороны заработал, и ладно.
— Э-э, не скажите, нам тоже жить хочется. Да и старухе все мало, грызет помаленьку.
— А ты ее, дед, вожжами… — машинально посоветовал Варяг, уже думая о своем.
Он вдруг вспомнил о Светлане и пожалел, что не пригласил ее. Отношения с ней чем дальше, тем все более упорядочивались, но в то же время и запутывались, конечно. Однажды, давно уже, он ей напрямую заявил, что никогда на ней не женится. Мол, свобода для него важнее всего, и, как бы он ни любил женщину, связывать себя формально не может. Не в его власти что-либо изменить. И Светлана смирилась, поняла, что такого человека, как ее Владик, изменить нельзя, что раз так ей и ему уготовила судьба… Но сейчас, вспомнив о Светлане, он понял, что, как бы ни были отрывочны их взаимоотношения, все же они, как говорят, прошли проверку временем, крепли год от года. И хотя у него помимо Светы бывает немало девчонок, он все равно не был готов ни с одной жить хозяйством — как со Светкой.
Вдруг он заметил, что из зала выскочил незнакомый парень и развинченной, какой-то танцующей походкой двинулся к нему… Когда-то и Владислав был точно таким же: молодым, самоуверенным, нагловатым. Парень был явно не из числа приглашенных, попал на праздник случайно, по ошибке или по нахалке, но совершенно не тушевался.
И тут в дальнем конце коридора показались еще трое парней — они остановились в отдалении, тихо перешептываясь. Явно они были шестерками при этом танцующем пацане. И пока не хотели мешать своему вожаку вести переговоры.
— Дед, отойди-ка погуляй, — нагло бросил пацан швейцару, бросившемуся было наперерез. — Другана встретил, поздороваться надо.
Старик быстренько ретировался — слишком поспешно, чтобы у Варяга мелькнуло подозрение: это он дал наколку. Владислав был взбешен, но и заинтересован одновременно. Он словно бы вернулся назад, в свою юность, и теперь сравнивал этого наглецах собой прежним. И оттого, что знал, чем все это кончится, к злости примешивалась непонятная грусть.